Когти у меня пока не очень твёрдые, но они ещё отвердеют, на каждом пальчике по когтю, пальцев, как и у людей, пять. Мы с братьями сегодня учились топать. Нормальный ёж должен уметь топать. Пока получалось не очень.
Вот это да! Наступил вечер, и мама первый раз в жизни вывела нас на прогулку. В норке было темно, в лесу оказалось намного светлее! Я даже зажмурился. Сияние, белое, чистое – мама сказала: «Дети, это луна!»
Вокруг дрожали новые запахи. Пахло новенькими зелёными листьями, травой в росе, близким ручьём, далёким дымом и ещё чем-то таким ароматным, душистым – мама сказала, это ландыши цветут, я уткнулся в ландыш, начал его лизать, слюна сразу же стала сладкой. Ежи так знакомятся с новым, но я тогда этого не знал.
С запахами мешались звуки, кто-то заливался и щёлкал, а кто-то всё время повторял «ку-ку». Мама объяснила: это птицы. Сквозь их пение пробивался ровный неясный шум, он назывался «шоссе». Внезапно раздался свист, резкий, жуткий! Я испугался, прижался к маме, послышался грохот. Бух-бух, бух-бух. Это называлось «поезд». Но его сейчас не нужно бояться, он далеко-далеко, просто у нас очень тонкий слух.
И вдруг мама крикнула: «Дети, бежим!» И побежала. Мы за ней! Листья так и шуршали под лапами, высокая трава расступалась, жучки шарахались прочь. Один листок – жёлто-белый – вспорхнул и полетел вверх. Разве листья умеют летать? Но некогда было смотреть.
Мама бежала так быстро, мы никак не могли догнать. Тут мама остановилась возле ручья: она дышала ровно, спокойно.
«Наш бег – наша защита от врагов, – сказала мама, – за секунду мы пробегаем три метра – это как во-он до той осинки. Поэтому если враг будет рядом, лучше не скатываться в клубок, лучше бежать! Трудно догнать бегущего ежа. Но если опасность слишком близко, можно разбежаться и залезть на поваленное дерево, главное, покрепче цепляться когтями за кору. Высоко, конечно, не получится, мы не белки, но от врагов скрыться поможет».
Мама, ты столько раз сказала про «врагов»! Это кто? Наш папа?
«Нет! Папа просто драчун, он ёж, свой. А враг – вот он, быстрее ныряйте, дети!»
Я совсем не хотел нырять, но мама уже плыла в ручье, за ней братья, шумный коварный шорох был всё ближе, кто-то склонился надо мной, я свернулся в клубок, и тут ОНО толкнуло меня в воду – я развернулся и… поплыл! Я двигал лапками, я узнал, что умею плавать, а потом уткнулся в твёрдую землю. Выполз, отфыркиваясь, мама и братья уже скользнули в траву. Я подбежал к ним, мама меня обнюхала, дала попить молочка, но мало.
Я всё дрожал. Оно! Где оно?
– Это не «оно», это лиса. Ты спрашивал, кто наш враг. Это и был враг. Нам повезло, лиса не захотела нырять, вот мы от неё и уплыли!
Оказалось, врагов у ежей очень много – лиса! Волк, хорёк и эта – уши торчком, хвост колечком – люди их очень любят. Собака! Ещё хуже барсук, барсуки залезают в наши норы, даже если они глубокие.
Но и это не всё. Птицы. Есть птицы, которые просто поют, стучат клювом по дереву, говорят «ку-ку». Они неопасны. Но есть и те, кто летает высоко, глядит далеко и бросается вниз быстрей камня. Это филины. Те, что просыпаются ночью, как и мы, и охотятся на всех ночных пешеходов.
Спасенье здесь только одно – сжаться в комок и колоться, колоться из последних сил. Это если не успел убежать. Потому что от тех, кто не летает, мы сбегаем легко.
Ох. Столько страхов. Давно пора закусить.
И мы начали. Мама говорила «съедобное», и мы тут же это глотали. Съедобное было на каждом шагу.
За ночь я съел: полчервяка, улитку, жука, лягушачью лапку, жёлудь, маленький мягкий гриб, птичье яйцо, ящерицу без хвоста, старый прошлогодний орешек. Мы ели и шли, шли и ели. За одну ночную прогулку ёж может съесть еды на треть своего веса.
Вдруг мама остановилась, зашипела, схватила чёрную ленту и сжалась в клубок. Лента взвилась и напала на маму. Не тут-то было – натыкалась только на колючки и вдруг обвисла. Мама тут же втянула её в себя, немного помолчала и произнесла: «Змея. Гадюка. Не так уж вкусно, но почему бы и нет? Просто хотела показать вам, что существует и такой корм. Лягушки, конечно, вкуснее».
Я был такой толстый от еды, что шебуршал уже еле-еле. Наконец мы пришли к норке – я еле вполз.