Елена Арсеньева
Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы
День без тьмы
…Иногда навестить Зойку является Зверопалый. По ночам топчется под окнами. Хоть Зойка живет на шестом этаже, она отчетливо слышит, как незваный гость царапает траву на газоне и как зверопальцы жадно урчат и чавкают, пожирая эту траву и мусор.
Наверное, дворник удивляется потом, кто и зачем повыдрал траву. Может, даже сердится.
А может, и нет, потому что конфетные фантики, бумажки от жевательной резинки, фольга от чипсов, пластиковые пакеты, окурки, смятые сигаретные пачки исчезают, как будто именно это место кто-нибудь старательно вымел.
Само собой, Зойка не высовывается из окошка, чтобы дружески помахать Зверопалому. Она вообще окно закрывает. Неохота, чтобы с Чертополоха на верхней левой лапе снялась пчела и облобызала Зойку в обе щеки. Можно представить, какое потом станет личико после таких лобызаний!
Нет уж, лучше не надо новых встреч. Вполне хватило того, что было.
Впрочем, Зверопалый не в обиде, что Зойка не хочет с ним общаться. Он пришел, выразил свою горячую благодарность за то, что она однажды спасла ему, если так можно выразиться, жизнь, — и уходит, чтобы когда-нибудь прийти вновь.
Зойка не знает, каким образом он добирается оттуда, и знать не хочет. Просто надеется, что однажды он уйдет — и не вернется.
Нет, возвращается!
Но явления Зверопалого — это еще ничего.
Бывает хуже.
Например, иногда, выйдя на лестничную площадку, Зойка видит, что из потолка сочится красноватая жидкость, похожая на кровь. И капает на грязный пол с легким звоном-перезвоном, образуя небольшую аккуратную лужицу.
Ясное дело, Зойка не бежит за тряпкой, чтобы ее подтереть. И уборщице тоже не придется трудиться. Эта кровавая лужица очень скоро исчезнет сама собой, да и пока она есть, ее никто не способен разглядеть, кроме Зойки.
Таким образом ей напоминает о себе Кость. О себе, обо всех прочих своих. О битве, которая так и не закончилась победой, и не ясно, кончится ли вообще. Напоминает и о том, что сделала Зойка…
При виде лужицы она сначала плакала, а теперь только вздыхает, хмурится и спешит пройти мимо.
Зачем Кость старается? Ни к чему все его усилия. Зойка и так никогда его не забудет.
И все-таки там она не могла поступить иначе!
Однажды Зойкина мама сказала, что квартиру на их этаже — как раз напротив! — купили новые жильцы, вроде интеллигентные люди.
Зойка уже видела мельком новых соседей.
Может, они были и интеллигентные, только очень уж невзрачные. Какие-то тусклые. Что отец, что сын. И однообразные, как фонарные столбы. Среднего роста, светловолосые, светлоглазые. Глаза и волосы были не то серые, не то белесые, не то песочного цвета.
— Фамилия их Константиновы, — добавила мама. — Хозяина зовут Константин Константинович, мальчика — Костя. Он тоже, значит, Константин Константинович.
Зойка фыркнула.
— А их мать умерла, — строго добавила мама, и Зойка примолкла.
Мама как-то умудрялась все про соседей знать, хотя на лавочке у подъезда вместе со старушками не сидела. Может, потому, что ни старушек, ни лавочки там просто не было. И некогда маме было рассиживаться на лавочках — она работала!
Зойкина мама работала в страховой компании — в отделе расследований. Они там вечно докапывались, надо по страховке платить или не надо, в самом деле произошел несчастный случай или он нарочно подстроен, лишь бы деньги выцыганить. Наверное, привыкнув все про всех досконально узнавать по долгу службы, мама и про соседей как-то само собой все узнавала.
— Ого, у вас новый сосед! — с интересом сказала Юлечка, Зойкина одноклассница и соседка со второго этажа. — Познакомишь?
Ох, вечно эти Юлькины «познакомишь» да «познакомишь»! Конечно, она хорошенькая, и с ней охотно знакомятся мальчишки, но беда в том, что с ней вообще нельзя слова сказать! Она беспрестанно рассказывает всякие страшилки. Она помешана на страшилках! Любимые ее книжки — сборники всяких ужасных историй. Зойка начинает зевать примерно на пятой странице, а Юлечка обожает дрожать, трястись и бояться. А уж как ей нравится пугать других! Самое милое дело — позвонить кому-нибудь часов в десять (или в одиннадцать во время каникул, когда спать все ложатся попозже) и на сон грядущий прохрипеть что-то вроде:
Ночью за старой уборной,
Алюминиевой ложкой звеня,
Девочка в платьице черном,
Чавкая, ела коня…
Продекламировав эту ахинею, Юлечка замирает в ожидании крика ужаса. Но Зойка очень сомневается, чтобы Юлечка этого крика хоть раз дождалась. Во-первых, старо как мир, во-вторых, подобной ерундой переполнен Интернет: на какой сайт со страшилками ни забредешь, обязательно наткнешься на эту «девочку в платьице черном». Но самое главное — это ведь ужасно противно, заорать можно только от отвращения: заорать — и начать плеваться.