- Вы нам поможете? - просто спросил он, еще не веря, - вы разрешите нам воспользоваться Информаторием, одолжите нам свои книги и, быть может, разрешите собираться у вас в доме?
- Это опасно?
- Опасно, - признался Метро.
- А как они организованы?
Метро с удивлением поглядел на него:
- Понятия не имею. Стараюсь знать как можно меньше. Я отдаю им свои... находки и больше ничем не занимаюсь.
- Сеть, - обронил старик.
Теперь он смотрел в пустоту. Метро показалось, что старик избегает его взгляда. Наконец Варин решился.
- Можете приходить столько, сколько хотите, - произнес он. - Можете переснимать любые издания. Я буду запрашивать их для вас. Я стану одним из вас.
Он повел подбородком в сторону Метро и вдруг стал подобием благородных старцев, что издревле вставали на защиту идеи.
- Свобода, - промолвил он.
Он смаковал это слово, как вишню в коньяке, и Метро показалось, что он даже выплюнет косточку.
- Свобода, - повторил старик. Его руки лепили в воздухе воображаемое чудо. - Свобода - вещь тяжкая. Каждая книга, каждая библиотека имеет свой собственный вес свободы. Каждый экран, каждая антенна, каждый провод, напротив, связывает вас и заковывает в цепи. Они, конечно, нужны. Но мы не должны от них зависеть.
Он почти рыдал.
- Знаете ли вы, господин Корнель, на что способны некоторые люди ради того, чтобы прочитать книгу? Терзал ли вас, господин Корнель, голод знания?
Плечи Метро ссутулились. Он проглотил слюну и глянул на часы.
- Мне пора, - смущенно сказал он.
Он помедлил, но встал.
- Благодарю вас. Я приду снова.
И бросил прощальный взгляд на книги.
- Вам лучше выйти через заднюю дверь, - предупредил старик.
Метро последовал за ним. Когда дверь распахнулась в ночь, он увидел, что ему надо пробежать двадцать шагов, чтобы укрыться в тени гигантских зданий. Каждое километр в длину, столько же в высоту, и столько же в ширину. Миллиард кубических метров. Миллион обитателей. Без единой книги, настоящей книги. Метро пожал протянутую руку и исчез в темноте.
Старик закрыл дверь и прислушался: шум шагов слабел и вскоре затих вовсе. Он запер дверь на двойной оборот ключа, потом вернулся в библиотеку. Он перестал волочить ноги. Но запястья его дрожали. Дрожь усилилась, охватила руки, затем тело, потом пошла на убыль. Но запястья продолжали дрожать, пока он набирал номер.
- Алло, - сказал он.
На экране возник человек в форме. Лицо его было не выразительнее дна фарфоровой чашки.
- Он только что вышел, - пробормотал старик. - Он ни о чем не догадывается. У него есть камера и магнитофон. Он записал "Рассуждение о методе..." Декарта. И наверняка передаст книгу сегодня же вечером. Лучше его арестовать сразу.
Варин остановился, перевел дух.
- Браво, профессор, - сказал человек в форме. - Нет, мы не станем арестовывать его сегодня вечером. Теперь мы знаем, что он связан с сетью. Мы проследим за ним. И надеемся захватить всю банду разом. Быть может, даже...
- Что?
- Быть может, мы разрешим ему вернуться к вам?.. Быть может, окажется полезным и вам проникнуть в эту сеть? Вы сможете войти к ним в доверие. Если мы арестуем его сейчас, мы не узнаем ничего. Почти ничего...
- Я не смогу, - испуганно пролепетал старик. - Нет, нет, вы же мне сказали, всего один раз...
- Вы - прекрасный актер, профессор. Вам это не составит труда. А они так глупы... Вам ли не знать их. Тесты, которые вы разработали...
- Двадцать лет назад, - сказал Варин. - Это было после Войны... Я больше не смогу.
- Сможете, профессор. Вы же хотите прочесть книги, которые заказали?
- Утопистов XIX века, - хрипло пробормотал профессор Варин. Анархистов... коммунистов... Информаторий по-прежнему отказывает мне в них.
Полицейский усмехнулся.
- Они сейчас классифицируются. Вы их получите. Попозже.
- Вы обещали!
Лицо полицейского посуровело.
- Я же сказал, вы их получите. Почему вы так хотите прочесть их?
- Я стар. Я не могу долго ждать. Я хочу знать, что они думали о будущем.
- И сделаете все возможное, чтобы получить их?
- Не знаю, - прорыдал Варин.
- Мы дадим их вам, - успокаивающим тоном произнес полицейский. - Мы дадим их вам. Но книги следует заслужить.
На пол брызнули осколки стекла. Сквозь окно ввалился Метро. Лицо его было багровым, в руке он сжимал крохотное смертоносное оружие. Он не сказал ни слова. Профессор повернулся к нему, вскинув руки - его глаза широко открылись, когда игла вошла в его плоть и принялась терзать сердце. Полицейский на экране закричал, но далекий механический голос уже ничем не мог помочь умирающему профессору.
Метро спокойно подошел к полкам и опрокинул их. Книги водопадом посыпались на пол, раскрылись, заскользили по паркету, теряя закладки, обложки, засушенные цветы; буквы, казалось, заплясали на страницах, и книжная лавина почти дотянулась до профессора. Метро вскочил на холм и принялся яростно топтать книги. В ночи взревели сирены, экран эхом отражал их вой, но Метро было наплевать. Он вырывал пачки страниц, бросал их в воздух, и они опадали, как мертвые листья странного осеннего дерева. Затем Метро выхватил из кармана магнитофон и камеру и бросил их на пол.
- Самые уважаемые профессии земли, - крикнул он, давя их каблуком, самые уважаемые профессии земли!..
Он не перестал вопить, даже когда полицейские схватили его.