Потянулись недели реабилитации. Несколько раз ненадолго приходила Таня. Брала его за руку, больно сжимала пальцы. Разговаривать она не могла, потому что все время плакала, и его это начало бесить.
- Да, да, - ворчал он, пытаясь вытянуть ладонь из ее пухлых рук, - это я, я живой, да, спасибо…
- Ты бы повежливее с ней, - сказал доктор после ее ухода. – Все-таки она о тебе столько лет печется. Столько денег потратила. Давно бы уж отключили тебя от всего, и фьють…
- Не лезь в наши дела, - огрызнулся Дмитрий.
- Как скажешь, - доктор достал из кармана телефон и начал играть в «змейку».
- А откуда такие деньги?.. – не выдержал Дмитрий.
- Из тумбочки, - ухмыльнулся доктор, не поднимая глаз от телефона. – Муж дает.
- И кто у нас муж?
- Шутник, блин. Мэр у нас муж.
- Звучит как шарада.
Доктор раздосадованно крякнул и сунул телефон в карман пиджака.
- Ладно, некогда мне. Физиотерапия через пятнадцать минут. Не спать! – он похлопал Дмитрия по коленке и испарился.
***
Накануне выписки в палату пришла Таня, в легкой весенней курточке. На скулах ее горели красные пятна. Дмитрий про себя отметил пористую кожу, сиреневые прожилки на щеках. «Да она же старуха», - подумал он. Таня была взволнована и отчаянно трусила, но пыталась говорить торжественно.
- Дима, у меня хорошие новости!
От неожиданности он замер и смотрел на нее во все глаза.
- В понедельник… То есть завтра тебя выписывают, и ты… переезжаешь к нам!
- Куда к вам?
- К нам с Антоном. Домой. Он очень ждет встречи. Нам нужно очень много тебе рассказать.
- Не сомневаюсь, - ответил Дмитрий, и ему вдруг стало отчаянно стыдно. Он буквально сгорел от стыда, но тут же воскрес из пепла. – Конечно, Танюша. Спасибо… вам.
Она улыбнулась, давя слезы (он внутренне подобрался, но обошлось без них в этот раз), помялась немного в дверях и вышла, оставив тонкий аромат духов.
- Да ты счастливчик, - подмигнул доктор.
- Поменяемся? – сухо предложил Дмитрий.
***
Ночью он сел в постели, спустил ноги на пол, попытался встать, опираясь руками о койку. Получилось. Сеансы были не зря. Луна светила бешено, заливая пол палаты и выхватывая кусок стула с висящим на спинке пиджаком. Дмитрий подошел, хлопнул легонько по карману – в кармане звякнули ключи. Он ухмыльнулся, натянул пиджак, оказавшийся чуть просторным, но по росту идеальным, прямо поверх пижамы, подошел к окну. Первый этаж. Машина доктора, серебристая «японка», стояла на пятачке за окном. Искушение было слишком велико. Он осторожно развел створки окна и бережно, жалея себя, спустился вниз. Достал из кармана ключи, с недоумением посмотрел на массивный черный брелок. Вставил ключ в скважину.
Раздался дикий свист.
В панике он вертел в руках ключ, неожиданно засветившийся брелок с непонятными кнопками, наконец его озарило, и он ткнул в кнопку с нарисованным замком. Что-то дважды пискнуло, и все стихло. Он ткнул в соседнюю кнопку и услышал, как щелкнул замок в машине.
- Хитро! – восхитился он, осторожно открывая дверь и садясь на правое переднее сиденье, и поежился. – Где же тут печка…
Он повернул ключ в замке зажигания, и машина заурчала. Его лицо озарилось желтыми и розовыми огнями.
- Куда теперь? – спросил он себя.
Машина взревела и прыгнула вперед, затем пошла ровным ходом и скрылась за больничной оградой.
Дверь в палату открылась, на пол упал желтый прямоугольник света из коридора. Черная фигура в желтом прямоугольнике замерла.
3. Преследование
***
Города он не узнавал. Исчезли трамвайные линии, выросли дома – все одинаковые, высотные, скучные. За мостом, где должен был начинаться центр, Дмитрий чуть не пропустил поворот налево из-за новой развязки. Бросил машину в соседнем дворе с ключами в зажигании.
Позвонил в квартиру №69. За дверью что-то упало. Он ждал. Наконец покрытая синим дермантином пухлая дверь открылась.
- Да? – спросил открывший. Ему было за пятьдесят, на брыластых щеках серебрились лохматые баки. – Чем-то помочь? Полицию вызвать?
Дмитрий, стоявший среди ночи на площадке в велюровом пиджаке поверх больничной пижамы, производил странное впечатление и сам это понимал.