______________
* Марка пенистого вина. - Примеч. перев.
- Очень своеобразная резня, а? - наконец хмыкнул Ромео.
Перепуганный Монтасти хотел встать, но к нему в ту же секунду подскочил инспектор.
- А ну, не двигайся, бандит, не то заработаешь!
Лючано, дрожа всем телом, снова плюхнулся на стул, и Элена положила голову ему на плечо. Дзамполь презрительно фыркнул. Тарчинини сурово посмотрел на отца семейства.
- И что это значит, синьор? В полицейских вы стреляете, а с человеком, которого мы разыскиваем, пьете асти?
- Послушайте, синьор комиссар, сейчас я вам все объясню...
- Это было бы весьма разумно с вашей стороны!
- Само собой, я жуть как сердился на Лючано - и за угрозы, и за дурацкую ревность... Клянусь, синьор комиссар, - и это так же верно, как то, что я сижу здесь, - мне даже в голову не приходило, что у парня хватит духу заявиться сюда... Вот только я не принял в расчет любовь...
Тарчинини, тут же растаяв, с улыбкой поглядел на Лючано и его Элену. Алессандро Дзамполь досадливо выругался сквозь зубы.
- Любовь... - вздохнул комиссар.
А приободренный этим явным знаком расположения Оттавио продолжал:
- Я понял, что, раз парень прибежал к моей дочке, несмотря на страшный риск (мы ведь слышали по радио, что его повсюду ищет полиция, и у бедняжки Элены чуть сердце не разорвалось), значит, Лючано любит ее больше жизни! Ну а потому отложил я ружье в сторонку и раскрыл объятия... А вы что сделали бы на моем месте, синьор комиссар?
- То же самое!
- И теперь нам остается только выпить за упокой души берсальера Нино Регацци, если, конечно, его смерть еще хоть кого-то волнует! - с горечью заметил инспектор.
- Согласитесь, Алессандро, они очень милы, а? Разве один их вид не напоминает вам о счастье?
- Прошу прощения, синьор комиссар, но я пришел сюда вовсе не за этим! Я должен думать не о счастье, а о парне, который лежит сейчас на столе в морге!
Элена всхлипнула. А Тарчинини воспринял это как урок.
- Ладно, инспектор. Давайте запретим себе любые проявления человеческих чувств и будем жить только ради мертвых и мести!
- Синьор комиссар, вы же не... - попытался вмешаться Пеццато.
- Сожалею, синьор, но инспектор напомнил мне о законе, который я обязан соблюдать... Монтасти, я нашел ваш нож!
Молодой человек так поглядел на комиссара, словно никак не мог взять в толк, о чем речь.
- Мой нож?.. Какой нож?.. У меня вообще нет ножа!
- Но вы ведь купили ножик, когда решили разделаться с тем, кого считали соперником?
- Если бы мне вздумалось прикончить берсальера, я сделал бы это голыми руками! У меня хватит сил свернуть шею кому угодно!
- Чем вы занимались вчера вечером?
Монтасти колебался, время от времени бросая смущенные взгляды на Элену.
- Вам трудно ответить на мой вопрос, а?
- Да, синьор комиссар...
- Почему?
- Потому что я пьянствовал!
Девушка возмущенно вскрикнула.
- А что вы хотите? С того дня как я пришел из армии, жизнь превратилась в пытку! И я до сих пор думаю, обманула меня Элена или нет... Ох, не люби я так, давно плюнул бы на все, но я люблю ее!
Польщенная и счастливая этим публичным признанием девушка с улыбкой взяла Лючано за руку, а тот продолжал:
- Вчера вечером в баре Ренато Бурдиджана, когда мы с берсальером распрощались, точнее, когда его выставили вон, я еще немного посидел, а потом побрел куда глаза глядят...
Дзамполь насмешливо хмыкнул, и голос Монтасти снова задрожал. Парень чувствовал, что ему не верят.
- ...Помню только, что я пил во многих кафе неподалеку от Санта-Мария Аузилиатриче...
- Дабормида... Занятно, а? - насмешливо подчеркнул инспектор.
- Занятно или нет, но это чистая правда! - истерически закричал Лючано. - Слышите, вы, подонок? Чистая правда!
Дзамполь с угрожающим видом пошел к Лючано, явно намереваясь проучить за дерзость, но Тарчинини остановил его:
- Алессандро!.. Вы ведь понимаете, что парень не в себе? Чего только не наговоришь со страху!
Инспектор сжал кулаки, но послушно вернулся на прежнее место у двери, где стоял на случай, если бы кому-нибудь взбрело в голову выйти из комнаты до того, как комиссар закончит допрос. А Монтасти бросился искать поддержки у Тарчинини.
- Хоть вы-то мне верите, правда, синьор? Клянусь вам, я не убивал берсальера! Мне было грустно, и я пил вино... А что еще мне оставалось делать?
- Например, вернуться домой... - мягко заметил Ромео.
- Разве это помешало бы мне думать, что, возможно, Элена меня больше не любит... а этого... этого я никак не мог выдержать!..
Эмилия, мать семейства, тихонько заплакала. Оттавио, отец, смахнул скупую слезу, а Элена, невольная виновница драмы, бросилась на шею жениху и пылко его расцеловала.
- Bene mio!* Я никого не люблю и не полюблю, кроме тебя!
______________
* Дорогой мой (итал.).
Если бы за ним не наблюдал Дзамполь, веронец охотно поплакал бы вместе с семейством Пеццато, но из-за помощника ему приходилось вести себя "как полицейский".
- Все это очень мило, но я предпочел бы получить более весомое доказательство того, что вы находились в квартале Санта-Мария Аузилиатриче, а не караулили у казармы!
Лючано только руками развел в знак полного бессилия.
- Боюсь, вам придется-таки пойти с нами, Монтасти...
- Значит, и вы тоже считаете меня убийцей?
- Что я считаю или не считаю, касается только меня, молодой человек, но вы ударили присутствующего здесь инспектора... а потом сбежали... Этого более чем достаточно, чтобы посадить вас за решетку, пока мы не разберемся, какова же на самом деле ваша роль в убийстве берсальера.
И тут начался настоящий концерт. Слышались крики, жалобы, стенания. Всех святых рая умоляли прийти на помощь, Мадонну - заступиться за них перед своим Божественным Сыном, дабы он прояснил головы упрямцев полицейских, и даже самого Всевышнего просили явить любовь к своим созданиям, сотворив небольшое чудо в доме Пеццато, и лично засвидетельствовать невиновность Монтасти. Элена уговаривала своего Лючано поднапрячься и вспомнить хоть что-нибудь из ночных похождений, доказав таким образом свою полную непричастность к убийству, а инспектор предлагал комиссару арестовать всю компанию за противодействие расследованию. Наконец, когда Тарчинини уже хотел приказать Дзамполю надеть на Монтасти наручники, молодой человек вдруг завопил как безумный: