- Но в таком случае, почему вдруг...
- А сейчас я не хочу мешать счастью Стеллы... И кроме того, вы ведь сказали, что больше не верите в мою виновность.
Тарчинини размотал тряпку и, увидев на лезвии засохшие пятна крови, невольно вскрикнул.
- На сей раз, Алессандро, все ясно, а?
- Я в себя не могу прийти от удивления, шеф!
- Что ж, торопиться некуда... А вас, Анджело Дани, мне следовало бы арестовать за намеренное сокрытие важных улик, да нельзя тянуть со свадьбой вашей сестры, ее надо отпраздновать как можно скорее... Ну, так согласны вы или нет?
- Разумеется, да!
- Хорошо... А теперь расскажите нам, как к вам попал этот нож.
- Пригрозив берсальеру в присутствии дома Марино, я тихонько пошел следом... Мне хотелось набить мерзавцу морду и предупредить, что не отстану, пока он не даст слово жениться на Стелле. Весь вечер я ходил за Регацци по пятам, собираясь хорошенько вздуть его возле казармы, поскольку ночью там нет ни души. И вот, когда я уже хотел подойти, из тени вынырнул какой-то тип, ударил берсальера и тот упал. Я бросился туда, и тот, кто нанес удар, тут же исчез в темноте. Убедившись, что Регацци мертв, я решил не выдавать убийцу, поскольку он невольно отомстил за нашу честь. Я обернул его нож платком и вытащил из раны, а рядом с телом бросил другой, тот, что купил незадолго до этого. Таким образом я надеялся сбить вас со следа.
- Черт знает что! - взорвался Тарчинини. - Я просто обязан за подобные фокусы отправить вас на каторгу! Однако ради Стеллы уж придется лишить себя такого удовольствия. А сейчас самое время объявить о помолвке. Сегодня ближе к вечеру нам с Алессандро надо съездить в горы, а вернемся к праздничному ужину и тогда уж отпразднуем обручение. Расходы я беру на себя! Пойдемте, Дзамполь!
События с такой стремительностью следовали одно за другим, что у Стеллы кружилась голова. Она уже чувствовала, что сейчас упадет в обморок, как вдруг дверь кухни с шумом распахнулась и "бедная тетя", неся зажженную свечу, торжественно прошествовала в комнату, распевая:
Il campanile scocca
La Mezzanotte santa
E'nato!
Alleluja! Alleluja!*
______________
* "Колокол бьет святой час полуночи. Он родился! Аллилуйя! Аллилуйя!" (итал.).
Стелла бросилась к тетке.
- Ma que, zia! Сейчас еще вовсе не Рождество!
А Тарчинини, поторапливая помощника в управление уголовной полиции, заметил:
- Если хотите знать мое мнение, Алессандро, с тетушкой Пией вы никогда не соскучитесь!
* * *
Утром Валерия Росси велела Паскуалине приготовить на ужин "оссо буко", и весь день доносившиеся с кухни ароматы дразнили ее обоняние. Наконец, около шести вечера, синьора Росси села за стол, с нежностью думая о том, кто вскоре разделит ее трапезы, но, поскольку время романтических грез, лишающих молодых людей аппетита, для Валерии уже миновало, она с таким рвением принялась за "оссо буко", что вскоре для Паскуалины осталась лишь ничтожная часть лакомого блюда, да и эта жертва стоила синьоре Росси некоторых сожалений. Во избежание удушья вдова осушила бутылку барбареско, а изрядный кусок сыра помог ей допить вино до дна. Однако на этом ужин не закончился, и Валерия с удовольствием отведала приготовленного служанкой на десерт кастаньячика*, запивая его мускатом.
______________
* Пирог с каштанами. - Примеч. авт.
После столь плотного ужина Валерия несколько отяжелела, но, подумав, как много вкусных кушаний и разнообразных вин сулит ей будущее наследство, сразу развесели все точки над i при новой встрече, а до нее оставались считанные минуты. Об этом и размышляла синьора Росси, когда в дверь тихонько постучали. Сначала вдова немного удивилась, но потом с умилением подумала, что жених проявляет весьма лестное нетерпение... В дверь снова постучали, на сей раз громче, и вдова весело крикнула:
- Паскуалина! Открывай скорее, а то он, пожалуй, ворвется силой!
Потом вдова поспешно опустилась в кресло и приняла позу, которая, по ее мнению, должна сразу внушить жениху почтение и заставить его повиноваться. Однако вместо суженого в комнату вошел уже знакомый ей полицейский, а вместе с ним - еще какой-то мужчина. Вдова вздрогнула от неожиданности.
- Синьора Валерия, они меня оттолкнули! - пожаловалась служанка.
- Довольно, Паскуалина, возвращайся к себе на кухню, а со стола уберешь потом. Что означает это вторжение, синьоры?
Вдова уже успела прийти в себя, и голос ее звучал более чем сухо. Тарчинини любезно поклонился:
- Вчера я оставил вас в столь плачевном состоянии, синьора, что мне непременно хотелось справиться о вашем здоровье...
Ромео, выразительно окинув взором уставленный остатками недавней трапезы стол, вздохнул с нескрываемым облегчением.
- Я вижу, вам стало намного лучше. Искренне рад за вас, синьора.
Вдова содрогалась от с трудом сдерживаемой злобы.
- По-моему, эта комедия - весьма дурного вкуса, синьор комиссар! - едко заметила она.
Тарчинини в свою очередь изменил тон:
- Так или иначе, она куда менее отвратительна, нежели та, что вы разыграли передо мной вчера, прикидываясь умирающей! И сейчас я пришел сюда узнать причины столь недостойного маскарада! А в крайнем случае - и потребовать объяснений!
- По какому праву?
- По праву полицейского, разыскивающего преступника, синьора!
- Преступника?
- Да, того или ту, кто убил Нино Регацци, собираясь присвоить шестьдесят миллионов лир!
- Что? И вы смеете...
- Я готов пойти даже еще дальше, синьора, и обвинить вас как минимум в пособничестве убийце!
- Меня? Меня?.. Ах, только потому, что я одинокая и беззащитная женщина, вы позволяете себе обращаться со мной таким непозволительным образом! Будь у меня муж...
- Если верить молве, синьора, вы, кажется, не замедлите обзавестись таковым?
Прежде чем хозяйка дома успела ответить, в комнату вошла Паскуалина.
- Пришел доктор, синьора Валерия! - доложила она.
Тарчинини встал и настежь распахнул дверь.
- Входите же, доктор, не стесняйтесь! - громко пригласил он врача. - Вы нам нисколько не помешаете, более того, по правде говоря, мы ожидали вашего появления!
Сначала у врача был довольно жалкий вид, но он быстро взял себя в руки.
- Вы шутите, синьор комиссар?
- И не думаю! Совсем наоборот, доктор... Разве что для вас преступление - веселый фарс!
- Не понимаю...
- Речь идет о смерти берсальера, того самого - помните, доктор? который унаследовал шестьдесят миллионов... а теперь они переходят к синьоре Росси... а вы ведь собираетесь на ней жениться, не так ли?
- И что с того?
- Это мы еще обсудим, а пока позвольте заметить, что убийца Нино Регацци оказал вам крупную услугу, доктор... и подобной любезности никто не делает бесплатно...
- Поосторожнее, синьор комиссар!
- С чем?
- Вы намекаете, будто я нанял убийцу и натравил на несчастного берсальера, чтобы Валерия унаследовала шестьдесят миллионов, а потом я мог бы на ней жениться!
- Но я вовсе не намекаю, доктор, а просто-напросто утверждаю, что почти все, сказанное вами, - чистая правда!
- Правда?
- Да, с той небольшой разницей, что вы совершили убийство собственными руками!
- Так вы обвиняете меня еще и в убийстве берсальера?
- Совершенно верно, доктор, и вот доказательство!
Тарчинини вытащил из кармана пакет, переданный ему Анджело Дани, развернул грязную тряпку и сунул под нос Джузеппе Менегоццо скальпель.
- Это оружие убийства вы оставили в ране, услышав, как кто-то приближается к месту трагедии... и нашел его не кто иной, как наш друг Анджело Дани.
Доктор смертельно побледнел, но все еще пытался хорохориться.
- Любопытно было бы узнать, каким образом, находясь на собрании муниципалитета Сузе, я мог одновременно оказаться в Турине и совершить там убийство?
- Да очень просто, доктор. Сегодня днем я виделся с секретарем мэрии Сузе и попросил показать мне протокол заседания, проходившего в тот вечер. Вы действительно присутствовали на его открытии, но потом вас вызвали к больному, и вы больше не вернулись. А знаете, откуда вам звонили, доктор? Из Пинероло, где у вас, между прочим, нет ни единого пациента! Быть может, синьора Росси сумеет объяснить нам, кто звонил в муниципалитет?