Я пытался сопротивляться, но все же не удержался и охренел.
— Какой еще дух дивана?
— Вот и узнаем, — устало повела плечами Лира. — Ну давай. Чего хотел?
— Ты узнала парня?
— Нет. Впервые вижу.
— Лжешь, и сама о том не знаешь. Подскажу, ты как-то раз тоже двинула ему кулаком в глаз.
Лира задумалась, и тут же побледнела. Да, ее явно настиг тот же проблеск неумолимого осознания, что и меня. Этот парень являлся тем самым волшебником Шума, судя по треуголке, сонитистом, которого мы вдвоем одолели в великой битве за труп мотылька.
— Да ладно, Джас. Он нас не помнит. Я пожертвовала Духу Всех знаний полудрагоценный камень с моей кровью. Это солидная жертва. Хотя и дух тоже солидный. Ладно, пойдем посмотрим на нашего нежданного гостя. Я произнесла рискованную формулу, но вроде я должна была вернуть ему большую часть его крови.
Гальза положил парня в предпоследней гостевой комнате и самоудалился. Я чувствовал запах дыма и огня из маленькой решетки — галгара и сейчас наблюдал за нами. Гиз прислонилась к стене неподалеку от кровати.
Подойдя к подранку, Лира вынула из кармана крошечный пузырек с темно-коричневой жидкостью. Я доподлинно знал — это был на удивление едко пахнущий спирт. Ведьма поднесла открытый пузырек к носу парня.
Он сморщился, чихнул и, открыв глаза, простонал.
— И долго я…
— Да минут двадцать, — ответила ему Гиз.
Он окинул комнату мутным взглядом. Остановившись на мне, его взгляд стал осмысленным.
— А тебя, лысого кота, я помню превосходно. Неплохо ты меня тогда отделал, — удивительно, но он улыбнулся.
У меня все внутри похолодело.
— Но парни Дауда получше будут, — он откашлялся. — Позвольте представиться, меня зовут Эдвин. Я сонитист, бывший член круга Обороны. Прошу прощения за обстоятельства моего появления. Понимаете ли, я хотел бы к вам наняться.
Глава 9. Наши новые кадры
— То есть, — Лира склонила голову набок, пытаясь осознать необычность ситуации. — Наняться? Прямо в наш штат?
— Ну, да. Пока оплаты не надо, мне необходимо лишь убежище, еда и лечение.
— И зачем мне нанимать вас, господин Эдвин…
— Эдвин Моуз. Понимаете ли, такая щекотливая ситуация… Я являюсь одним из немногих в этом городе, кто открыто противостоит Дауду Шенну. С вашей поддержкой я, скорее всего, справлюсь с ним.
Бровки Лиры приподнялись. Предложение заинтересовало не только ее, но и меня.
— Вы имеете в виду защиту поместья?
— Я имел в виду отнюдь не поместье, мисс, — с улыбкой покачал головой Эдвин. — Я доподлинно знаю, что ваше поместье находится под хорошей защитой. Иначе в ваш магазин уже наведались бы налетчики. Я говорю о, так сказать, внешних операциях. Я был немного вхож в тень города, так что знаю, за какие ниточки надо дергать.
— И какие же претензии у вас к Шенну? — полюбопытствовала Гиз.
— У него мои вещи, — нахмурился Эдвин. — Они незаменимы.
— Например?
— Это допрос? — бровь сонитиста изогнулась.
— Из чистого любопытства, — состроила глазки волшебница.
— Мой инструмент, — вздохнул Эдвин.
— Какая нам действительная практическая выгода от вашего присутствия, мистер Моуз? — потребовала ответа Лира.
— С вашей помощью я смогу гораздо быстрее сломить Дауда. Я уже давно ищу его, даже пришлось устроиться в городской дозор, но Дауд выдавил меня оттуда. Я потерял место в гостинице, а под конец этого чудесного дня на меня устроили засаду. Если б не вы…
— Как я могу вам доверять? Вы с равной вероятностью можете быть человеком Шенна, — прищурилась ведьма.
С трудом Эдвин приподнялся на кровати, поправил недлинные русые волосы и произнес:
— Дух Двух смертей, забери мою душу, если я служу человеку по имени Дауд Шенн, или каким-либо образом имею с ним дела!
Лира вскрикнула, Гиз почему-то зажала уши руками… И ничего не случилось, только мигнул свет в лампе над кроватью. Немая сцена длилась порядка двадцати секунд, после чего еще бледная Лира обратилась к Эдвину:
— Не знаю, кем вас считать — человеком невероятной решительности или безумцем.
— Безумцем вполне подойдет, — улыбнулся Эдвин. — На подобную решительность могут пойти только они. Другая клятва не обладает подобной эффективностью.
— Что есть, то есть. Что ж, мистер Моуз, отдыхайте. О конкретных деталях нашего контракта поговорим позже, — кивнула Лира.
— Замечательно, — счастливо улыбнулся Эдвин. — Хотел еще поинтересоваться, а откуда вы выписали столь чу́дного котенка? И как вы обучили его инферналистскому волшебству?
Все трое посмотрели на меня. Я внимательно посмотрел на Эдвина, потом на Лиру.
— Лира, он мне нравится, — заявил я.
— И почему же? — опешила ведьма. В это время Эдвин молча пялился на меня.
— Пока он единственный человек, кто не назвал меня крысой при первой встрече, — я запрыгнул на кровать к Эдвину. — Будем знакомы, мистер Моуз. Я Джаспер. И уж простите за тот инцидент при туше мотылька.
— Да ничего, — медленно кивнул Эдвин. — Отмечу ваш профессионализм.
— Вы интересный человек. Полагаю, мы сработаемся.
***
Ближе к вечеру я имел удовольствие наблюдать сонитиста в действии. В это время Лира готовила новые зелья, галгара и Призрак занимались своими делами, а Гиз сидела в «моем» кресле (я обосновался в кресле Лиры) и читала книгу, украдкой поглядывая на волшебника.
По словам Эдвина, он интересуется в основном «гармоническими колебаниями». Как охотно пояснил сам волшебник, Мощь Шума может облекаться в три формы: гармонические, резонансные и какофонические колебания.
На деле все было просто — Эдвин сидел у растопленного камина в гостиной, привалившись к медленно разогревающемуся камню, и прикладывал тонко пищащее лезвие своего кинжала к многочисленным порезам и огнестрельному ранению.
Кинжал у Эдвина был прямо на загляденье. Длиной с предплечье, с прорезиненной ребристой рукоятью. Сердечник из твердого металла, а лезвие и обух из более светлого и мягкого, с примесью меди — этот сплав лучше проводит колебания. На самом деле это был не столько кинжал, сколько мультиинструмент — так называемый армейский резонатор. Почти не требует заточки, отлично проводит все три типа колебаний — им можно как разрубить противника на куски, так и подлечиться, что нам и демонстрировал Эдвин. Лезвие заставляло мелкие порезы затягиваться полностью, а крупные — подживать.
Естественно, для этого Эдвину приходилось сидеть с обнаженным торсом. Я вовсю пялился на татуировку под его ключицей. Словно бы две буквы «L» повернули под 45 градусов.
— Эдвин, а у твоего тату есть обозначение? — поинтересовался я.
— Ага. Это тип моего инструмента.
— А есть типы?
— Струнные, духовые, клавишные и ударные. Мне повезло — у меня струнные.
— Что будете предпринимать? — поинтересовалась Гиз, бросая очередной быстрый взгляд.
— Сейчас надо зарастить пару царапин, после этого буду дальше раскручивать клубок, — ответил волшебник, немного изменяя высоту писка кинжала и прикладывая его к шву пулевого ранения.
В гостиную вошла Лира, вся в облаке ароматов трав и спирта.
— А как вообще так получилось, что вы пришли к нам с таким ранением?
— У меня длинная и не самая приятная история. Понимаете ли, за Даудом стоит какая-то организация, и им зачем-то потребовалась моя Табакерка. Собственно, у меня с ним не было никаких дел, пока его головорезы не выкрали ключ от нее, а заодно мой инструмент. Это произошло в Красных Княжествах, в Диртце, и след вел досюда. Полагаю, что координаторы Дауда приказали ему возглавить тень города. А с его-то способностями…
— Сильный волшебник? Вертексиалист или другой сонитист?
— Бери выше, — усмехнулся Эдвин. — Я почти полностью уверен, что он вермиалист.
Спина Гиз моментально выпрямилась. Лира же нахмурилась и продолжила диалог: