— Ты только Лире это не говори, — отмахнулся я, размышляя про эти листочки.
— Не буду, кот, не буду, — махнул мне на прощание хвостом галгара. Дверь его котла захлопнулась.
***
Я зашел в ванную комнату, на ходу снимая пончо. Она располагалась за одной из дверей на втором этаже. Вся комната была выложена мелкой плиткой: у потолка светло-голубой, а все ниже и ниже цвет был все темнее, вплоть до сине-черного у пола. Комната освещалась так же, как и весь дом — электричеством. По стене шли толстые чугунные трубы, которые заканчивали кранами у монументальной ванны и каменного умывальника. Около умывальника находился шкафчик с разнообразной косметикой, шампунями и мылами. Под шкафчик был запихнут мой тазик.
Я, снова встав на две лапы, с трудом вытащил алюминиевый глубокий таз и как мог подтащил его к ванне. Встал вопрос — как же мне наполнить его водой?
Меня выручила Призрак. Внезапно появившись сбоку и перепугав меня, она вытащила свой главный инструмент — плотные перчатки с тонкой вышивкой. Как объяснила Лира, призраки пользуются такими перчатками, чтобы взаимодействовать с миром. Конечно, считается хорошим тоном покрывать медью ручки дверей и все в этом стиле, но так меди не напасешься. Поэтому придумали двухслойные перчатки: слой ткани и слой тончайшей медной кольчуги, почти невесомой. Призраки взаимодействуют с медью, а медь — со всем остальным. Для защиты нежных колечек и нужна плотная ткань.
Правда, все призраки бродячих поместий были необычными, и могли в какой-то степени взаимодействовать с миром и так. Но, все же, Медоносной было удобнее работать в них.
Призрак без труда подняла таз и поставила его в ванну. Включила воду — сначала холодную, а потом и горячую. Густое облако пара заволокло ванную. Наполнив таз, Призрак без видимого труда переставила таз на пол и, порывшись на одной из полок шкафчика, достала мне крошечный обмылок. Он сильно пах жасмином и, кажется, яснозором. Приятный терпкий аромат. Я с поклоном принял обмылок и залез в воду.
Прошипел от боли и удовольствия одновременно. Как один раз объяснил Гальза, у всех инферналистов проявляется одно их свойств галгар. Знаете ли, галгары никогда и нигде не замерзают. Почему? А попробуйте хотя бы продрогнуть, если у вас вместо крови самый настоящий огонь. И это свойство распространяется на каждого человека-инферналиста. В том числе и вашего покорного слугу.
Поэтому, в принципе, Призрак могла налить мне ледяной воды. Холодно мне бы не было. Неприятно, конечно, но не более. Но Призрак налила мне кипятка. А от жара, как ни парадоксально, галгары не защищены. Да, галгару можно сжечь. Правда, задача нетривиальная. Как и тест с листиками…
Я лег в просторный таз на живот, поджал ножки и положил подбородок на бортик. Балдеж.
Призрак села на теплый кафельный пол и, сняв перчатку, аккуратно меня погладила. И ведь знает, где мне нравится. Да, за ушами, вот тут. Да, можно чуть пониже. Да-а-а-а-а…
Я лежал и мурлыкал. Лежу в горячей ванне, и меня гладит довольно жуткий призрак. А что? А мне можно. Сейчас со смешком вспоминаю мой трепет перед ней. Нет, он, конечно, остался в разумной мере, но прямо не сравнить. Медоносная была стеснительной, вежливой и заботливой. А еще ей нравилось играть со мной.
Сидели так мы долго. Наконец, Призрак тихо вздохнула, вспорхнула на ноги, отряхнула от чего-то невидимого передник и собралась выйти из комнаты. И тут мой Кот решил проявить любопытство. А почему бы и нет…
— Уважаемая Медоносная.
Призрак остановилась и развернулась ко мне. Ее холодные черные глаза и тонкий рот ничего мне не сообщали, но в позе ее плеч и по характеру движений я видел заинтересованность.
— А у вас есть имя?
Призрак вытянулась. Брови медленно поднялись на лоб. Руки, как и обычно, сложенные в замочек на переднике, сжались.
Мама.
Призрак наклонила голову и тряхнула ею. Длинные волосы упали ей на лицо. Тихо-тихо, на границе слышимости, я услышал:
— Амелия…
И она растворилась.
Ого. Она говорит. И голосок красивый…
— Амелия, значит, — вполголоса пробормотал я. — Кажется, она все же перестает быть такой страшной.
Почувствовав, что вода остывает, я пропустил сквозь себя Мощь, и она снова начала исходить паром.
***
Выбравшись из ванной, я обтерся мягким махровым полотенцем. Вообще, это было полотенце для ног, но мне оно было как раз. Одевать свой пончо не стал, напротив, положил его в корзину для грязного белья. Голячком погарцевал в гостиную, укладываться спать, а то Кот все уши прожужжал. Да, еще не ночь. Но вспоминаем, что я кот, и все становится на свои места.
Я свернулся калачиком на своем кресле. Не то, чтобы мне было прохладно, но, тем не менее, так было просто уютнее.
Один из плюсов того, чтобы быть котом — ты засыпаешь почти моментально. Никаких бессонниц и получасовых дум перед сном. Просыпаться так же легко, как и засыпать. Поэтому я довольно легко проснулся ночью из-за громкого монотонного гула. Звук доносился с двери на задний двор, в глубине коридора за лестницей. Я, подчиняясь любопытству Кота и своему собственному, немедленно выдвинулся к месту происшествия.
На пороге распахнутой настежь двери стояла Призрак, вернее, Амелия. Она стояла и смотрела на закатное небо, темное от гудящих туч. Я протиснулся между ней и косяком, выбрался на улицу и глянул на происходящее.
В воздухе беспорядочно носились низко гудящие тучи. Не считая пяти центров, масса туч была распределена равномерно. Тучи мерно затягивались куда-то в область чердака. Присмотревшись внимательнее, я заметил, что туча состоит из некрупных точек, и часть этих точек равномерно перемещалась между тучей и садом. Больше всего их было в оранжерее.
— Пчелы вернулись, — едва слышно прошептала Амелия. Гудение пчел почти перебивало ее.
— Твои?
— Да. Я позвала.
И Призрак замолчала, любуясь тысячами пчел.
***
Прошло два дня.
За это время изменилось немногое. Посетителей не становилось ни больше, ни меньше. К нам приходили человек десять-пятнадцать в день. Лира грустно вздыхала и с напускным оптимизмом заявляла, что взяла отличный темп чтения. И, действительно, названия книг в ее руках менялись с умопомрачительной скоростью. «Уловки в договорах с элементальными духами Солнца и Лун», «Практика использования договоров на крови», «Материалы контрактов», «Громовая маготроника», «Отмена фундаментальных законов и ее практическое применение» и многие другие книги сменялись в ее руках за дни нашей вынужденной осады, вернее, эмбарго.
Еще одна важная деталь — по всему дому начали летать пчелы. Пять роев, которыми, судя по всему, управляла Амелия, расквартировались на чердаке. Пчелы были повсюду — в саду, в окрестных рощицах, летали по всему дому. Причем для Лиры и Гиз это было совершенно в порядке вещей — ведьма выставила в саду поилку для пчел. Насекомые, собственно, вели себя более чем прилично — никого и никогда не жалили, в доме летали у стен и потолков, ночью уходили в свои домики. Судя по всему, в квартирку пчел вела резная дверь напротив двери ритуальной и, по моим прикидкам, комната была просто исполинской. Мне было любопытно залезть туда. А что Кот, спросите вы? А Кот трусил лезть в обитель Призрака. К счастью, в этом я уже его не понимал. Зато Кот частенько пытался охотиться на пчел, и те никак этому не препятствовали. Я же тщательно следил за тем, чтобы наши с ним прыжки не убили ни одной пчелы. Проблем с Медоносной мне не нужно.
Сама Амелия стала выглядеть чуть посмелее, чаще появлялась на глаза и оба вечера ужинала с нами, за общим столом. Если что, ее ужин состоял из половины чашки подслащенной горячей воды.
Из-за множества пчел я отменил все тренировки на территории поместья, и мы с Лирой начали каждый вечер летать в замок. Если я и тренировался в поместье, то только пассивно. (Процесс выглядел так — я пропускал сквозь себя Мощь и ни на что ее не тратил; необходимо терпеть нарастающий жар в венах и мышцах до тех пор, пока из пальцев и пасти не закапает ярко-оранжевая густая жидкость, немедленно прожигающая все, на что попадет.)