Проблема была в том, как туда попасть.
Мы с Эдвином подбежали к улице, ведущей как раз от площади к башне. Нам предстало уникальное зрелище — у подножия башни, располагавшейся в сотне метров от нас, стояла толпа разномастных военных: среди зеленых мундиров солдат и синих — констеблей выделялись бронзовые доспехи поверх белоснежных одежд. То тут, то там торчали разноцветные треуголки. Внезапно в толпе мелькнула уже где-то виденная мною нелепая ярко-красная шапка, похожая на сильно потолстевшую кепку.
Так-так. Башню окружают солдаты, а нам как раз нужно туда. Но нужно ли? Сколько там червивых? Справимся ли мы с Эдом, учитывая, что там элита региона во главе с координатором?
Вопрос решился сам собой. Ворота в башне открылись, и оттуда довольно быстро выкатилась здоровенная металлическая карета, заправленная шестеркой лошадей. С этого момента все понеслось кувырком.
Из подворотен и окон домов начали раздаваться хлопки выстрелов; в толпе упало несколько людей. Быстро отреагировав, вся толпа тут же ощетинилась выстрелами, струями огня, воды, потоками какого-то искаженного воздуха. Один проворный арборист с помощью Мощи достал из брусчатки камни и начал швырять во врагов.
Из этих же самых подворотен полезли люди в кирпично-красных кафтанах под нагрудниками. Отбросив винтовки, они выхватили топоры и бежали прямо на строй солдат. Несколько наемников умудрялись каким-то образом защищать от пуль своих соратников.
Поняв, что дальний бой неэффективен, передние ряды солдат вступили в схватку. Задние ряды же разошлись, давая место карете. Силы красных кафтанов таяли на глазах.
Тут с оглушительным грохотом волна угольно-черной густой жидкости выломала заднюю стену башни и начала таять, растекаясь в воздухе уже знакомой мне искристой тьмой. Камни, раньше бывшие башней, тяжело приземлялись, крушили брусчатку. Один крупный осколок убил переднюю из шести лошадей. Остальные животные, распространяя вокруг себя слышимый даже сюда запах ужаса, остановились и беспрестанно ржали.
Из тьмы бывшего святилища вылетели семеро фигур. Удивительно, но они не были в серых плащах — на них были удобные облегающие костюмы из какой-то угольно-черной ткани. Культисты приземлились в толпу солдат, и оттуда сразу же взметнулись настоящие фонтаны крови.
Я неожиданно заметил, что Эд был от меня уже в тридцати метрах. Для кота, знаете ли, солиднейшее расстояние.
— Эдвин! — заорал я, припуская вслед за волшебником, на бегу извлекающем Геау-ти-Нно.
— Не отставай, — прокричал он мне в ответ. — Целься по Обагренным! Оставь культистов мне!
Мы на удивление быстро долетели до толпы. Пахло горелых порохом, кровью, внутренностями, огнем, паром… воняло войной.
На Эда сходу кинулся один из, как он их назвал, Обагренных. Здоровяк, чью бороду не могла скрыть даже маска, занес над волшебником топор. Эд едва тронул пальцами струны, как тот пошатнулся и отступил на шаг из-за какого-то давления. Волшебник выдал три ноты, и топорище в руках Обагренного разлетелось в щепки, которые охотно расцарапали его лицо. Непроизвольно наемник зарычал, но его рык оборвался — Эд подобрался достаточно близко. Голова и правое плечо наемника упало отдельно от туловища. Не успев затормозить, я влетел прямо в кровавую лужу. Чап-чап-чап.
Захотелось проблеваться.
В мою сторону побежал очередной наемник. Завидев меня, он скривился и занес ногу для пинка.
Да что с вами всеми, засранцы, не так?!
Волной жара куда сильнее, что был для того «м-м-м»-бандита, я усадил его на задницу. Нагрудник раскалился, кафтан тлел во многих местах, сгорели волосы на лбу и висках, о бровях молчу. Сзади подскочил какой-то военный в белой треуголке. Он положил руку наемнику на голову, и глаза того остекленели. Мгновение — его кожа и остатки волос побелели. Еще миг — и длинная бескровная трещина пошла по его телу. Я ощутил холод, идущий от трупа. Очевидно, наемника прикончил никсиалист. Меня военный не заметил.
В толпе внезапно вспухли три темных облака. Оттуда незамедлительно раздались крики, полные боли. В этот момент я заметил, что потерял Эдвина.
«Проклятье четырежды! Где этот музыкант?» — я в панике озирался по сторонам. Со своего ракурса я видел только мельтешащие ноги и падающих людей с искаженными лицами.
— Па-а-ашла! — услышал я громкий крик. Это солдаты освободили от упряжи убитую лошадь, и карета медленно тронулась.
Я подумав, применил "коготь". Подбежал к фонарю и без труда залез на него, вонзая когти в металл как в кору обычного дерева. Вскарабкался на вершину.
Сверху открывался вид получше. Было прекрасно видно, как подходят солдатские подкрепления. В толпе раздался чей-то панический крик:
— Кто сдерживает подкрепле…
Раздалась канонада ружейных выстрелов, и крик оборвался. Вместе с паникером попадало несколько красных кафтанов.
— Освободить проход! — зычно крикнул какой-то офицер. Подчиняясь ему, солдаты образовали коридор, оттесняя в стороны поредевшие ряды Обагренных. Это помогло — карета поехала дальше.
За ней из облака вылетел один из культистов — в своем черном изорванной комбинезоне, с тканевой маской на лице. Из рукавов торчали полуметровые когти. Вермиалист совершил умопомрачительный прыжок на крышу кареты. Та от его приземления вильнула в сторону.
Из кареты прямо на ходу выбрался человек в алом мундире. Он тоже был в маске, но его маска железная, закрывала только нос и рот. Человек без какого-либо труда тоже начал забираться на крышу.
Культист присел на одно колено и уже замахнулся когтями, как в него врезались мои искры. Пять кусочков металла прошили насквозь его руку и живот, чуток зацепив грудь. Культист зашипел.
Мои искры позволили человеку забраться на крышу. Едва встав, военный окатил завизжавшего культиста струей багрового огня. О, это же ещё один инферналист. Впервые их вижу.
В итоге на крыше остался только солдат в маске и испепеленный труп, который был небрежно столкнут ногой. Не взглянув на побоище, солдат мягким движением запрыгнул обратно в карету. Та набирала ход, направляясь к площади.
Интересно, кто это был?
Тут от ворот донесся нечеловеческий рев. Повернувшись, я наконец увидел Эдвина.
Рубашка и брюки в крови. Волосы шевелятся, будто он под водой. Пальцы танцуют по струнам Геау-ти-Нно, а красные кафтаны рядом с ним разлетаются в стороны, украшаясь глубокими порезами, теряя руки, ноги и глаза. Сонитист прорубал себе дорогу к воротам башни, туда, где висели три темных облака.
Одно из облаков начало таять. Вермиалист, поставивший его, отскочил к самым воротам. Он поднял руку, и я увидел, как его рука преобразуется в напоенный изумрудным блеском клинок. Эдвин тоже заметил это, и тут же замер. Его пальцы остановили свой лихорадочный бег.
Вермиалист развернулся на сто восемьдесят градусов, замахнулся и всадил руку-клинок в… Я проморгался, но это не помогло.
Культист вонзил лезвие в само пространство. На середине его клинок резко обрывался, но этот конец был окружен черным зияющим ореолом. Это был провал в самой реальности. Быстро-быстро провал начали окружать странные толстые нити. Они меняли тысячи цветов ежесекундно, и от них распространялся такой сильный запах, что я за пятьдесят метров чувствовал его. Как и цвет, запах ежесекундно менялся — запах рыбы на аромат цветов, те на кровь, та на клубнику, потом гарь, мокрый песок, морозный воздух, музыка (Что? Музыка может пахнуть?!), хитин, другие цветы, кости, дождь в море, вулканический пепел, свет (Что-о?)… Миллионы ароматов из разных миров. Меня затошнило от настолько иррационального зрелища.
Все помутилось. Придя в себя, я очутился уже в десяти-двадцати метрах от фонарного столба, а Кот орал так, как не орал никогда в жизни. У Джаспера никак не получалось перехватить контроль над конечностями — паника Кота заставляла наше тело нестись с такой скоростью, что брусчатка сливалась в одно непрерывное марево.