У самого мозг кипит от избыточных впечатлений: вижу, чувствую, каждой клеточкой тела осязаю родное тело любимой, дочь пытаюсь представить.
Не до собеседников мне.
Вот я провожу рукой по волосам Лизоньки, пробую на вкус податливые губы, прижимаюсь к ней всем телом, слышу, как трепещет от близости родное сердечко, касаюсь налитых грудей, моментально восстающих, выпячивающих такие соблазнительные горошины упругих сосцов.
Внутри всё сжимается, восстаёт, напрягается и стонет, вибрирует, подстраиваясь под удары учащённого желание пульса...
В грёзах всё происходит предельно реально, иногда ярче, чем на самом деле: мозгу без разницы, с кем ты флиртуешь – с живой женщиной или виртуальной подругой, главное – вовремя запустить механизм ненасытного влечения.
Я сижу с закрытыми глазами, наслаждаюсь иллюзорными впечатлениями, улетая в астрал, где иное течение времени, где здесь и сейчас можно всё. Так уж я устроен, что одновременно проживаю две, а может и больше жизней, которые порой не соприкасаются, пересекаясь только в минуты сладостных грёз и восторженного ритуального созерцания.
На грешную землю меня возвращает тихое покашливание и продолжительный вздох.
Приходится отвлечься от мистического видения.
Перемещаться в одно мгновение по чьёй-то капризной прихоти в реальный мир, где серо и буднично, где нет места чудесам и превращениям, не так просто.
Глаза сразу не открываю, пытаюсь вернуться к неприглядной действительности, делать чего нет никакого желания.
Голову наполняет звенящая пустота, выдавливая из теряющего ориентиры сознания ощущения и переживания только что состоявшегося в параллельной вселенной удивительного интимного приключения.
Обострённое длительным отсутствием чувственной близости обоняние улавливает насыщенный запах возбуждённой чем-то молодой женщины. Её напряжённое дыхание, волна мощной интимной энергии от назойливого взгляда и вообще присутствие буквально в сантиметрах от меня подобны прикосновению.
Так бывает, когда ты сильно возбуждён: чувства оголены и охотно вбирают в себя даже относительно слабые вибрации, пытаясь войти с ними в акустический и ментальный резонанс.
Приходится открывать глаза, делать вид, будто на самом деле нахожусь здесь и сейчас, что получается не очень. Так с ходу не перестроишься. Но я стараюсь.
Девчушка сидит, смиренно опустив глаза в грязный пол купе, фальшиво изображает пассивную безучастность.
Тем лучше...
Мне-то не терпится продолжить виртуальное свидание своих родных. Зачем мне сейчас чужие проблемы, даже если они имеют глобальный масштаб!
Я ведь ничегошеньки о своей кровиночке не знаю. Лишь то, что она есть, что она моя единокровная дочь. Такими счастливыми как я наверно не бывают. Это просто немыслимо: я – отец, как же это круто!
Девчонка явно чего-то хочет, пытается подтолкнуть меня к диалогу, но стесняется. Или не знает, с чего начать.
Это так не вовремя.
Попутчица явно стесняется, однако пытается привлечь к себе внимание.
Может, боится находиться со мной в одном купе, поэтому так нервничает?
– Могу я вам чем-то помочь, – наконец нарушаю тишину, – может быть вам переодеться нужно, а я настолько бестактен, что не замечаю этого?
– Нет-нет! Совсем не то... вы мне нисколечко не мешаете, просто у меня... мне, – у попутчицы глаза моментально набухают от влаги, – я так переживаю, так волнуюсь... можно с вами поговорить?
– Ну что вы, милая девочка, не переживайте так. Всё наладится.
– Уже нет! Мы… мы расстались. Думаю, насовсем.
Попутчица захлюпала носом, из глаз хлынул солёный поток. Она нервно вытирает распухший нос, потом слёзы, затем снова нос, некрасиво растёрла по лицу тушь, губную помаду, потом вовсе зашлась в истерике.
Только этого мне не хватает. Я люблю поговорить. Нормально отношусь к пикантным историям из реальной жизни, но только не сейчас. Мне ведь только что было так хорошо. Если бы она отстала, было бы ещё лучше.
– Вы не подумайте. Я не сумасшедшая. Это у нас первая ссора… наверно последняя. А я психанула и уехала. К маме. А он остался... совсем один. Ну и пусть себе бесится, пусть переживает, пусть даже застрелится. Так ему и надо! Я себе ещё лучше найду. Можно мне с вами поговорить? Ну, пожалуйста!
– Хорошо-хорошо, слушаю внимательно. Жуть как люблю душещипательные истории из уст молоденьких прелестниц. Но у меня условие: умойтесь… и больше никаких слёз, а то и я вместе с вами расплачусь.
– Я мигом. Только вы меня обязательно дождитесь. Мне очень-очень нужно поговорить, посоветоваться… иначе у меня мозг взорвётся. Вопрос жизни и смерти.
Девочка выбежала, застенчиво одёрнув скомканную сзади юбку, одарив напоследок признательным взглядом опухших, но оттого ещё более очаровательных глаз, оставив меня, неожиданно почувствовавшего искреннюю, но не очень скромную симпатию, наедине с собой.
Прекрасное видение больше не возвращалось. Теперь меня против воли с головой поглотила иная гравитация.
Ладно, может это и к лучшему.
А девчонка прелесть: стройная, фигуристая, милая. Глаза и лицо разглядеть как следует не успел – неудобно было нагло пялиться, но общее впечатление очаровательное.
Придётся знакомиться, что совсем не входит в мои планы.
Через несколько минут девчушка вернулась. Личико, конечно, опухшее, но черты разглядеть уже можно. Восхитительное юное создание. Хотя я не намного старше.
Попутчица повесила верхнюю одежду, села на свою полку, снова напряглась, глядя на меня, вскочила, сняла объёмный вязаный свитер василькового цвета с широченным завернутым несколько раз воротником, свернула его аккуратно, переложила с места на место несколько раз; то покусывала губы, то теребила распущенные локоны волос.