А шансов пробиться у нее не было никаких. Соседние деревья выглядели и выше, и крепче, и росли удачнее. Это Арей видел совершенно точно. Он долго смотрел на эту ель. Почему-то это мало чем примечательное дерево не отпускало его. Что было в нем особенного? Может быть, то, что ель упорно сражалась за жизнь, безнадежно проигрывала, но все равно не сдавалась? Невольно Арей посмотрел и на свою руку, точно ожидал и на ней увидеть такой же лишайник, паутину и грибки.
«Везде одно и то же правило, – мрачно подумал он. – «Пробейся к свету – и обретешь жизнь!» А если что-то не сложилось? Если ты замешкался на старте, если отвернул в сторону? Если, как эта ель, вырос в маленькой ямке? Ведь сколько выживает молодых деревьев? Одно из сотни? Как же быть тем, которые не смогли? Не нашли в себе сил?.. Чего ей мучиться? Пусть умрет сейчас!»
Арей поднялся. Отойдя шага на три, закрутившись, рванулся назад. Громадный меч, полыхнувший в его руке уже к началу замаха, поначалу был направлен в молоденькую ель, собираясь пресечь ее муки. Лишь в последний момент клинок необъяснимо вильнул и перерубил два соседних, затеняющих малютку, ствола.
Срубленные деревья, еще не осознавая свою смерть, медленно завалились, и… сразу же вниз хлынули живительные струи солнца. Молоденькая ель оказалась заключенной в колонну света. Вокруг все было сумрачно и влажно, и только она одна стояла, окутанная светом, и дрожала каплями дождя в паутинках.
Арей, улыбаясь, глядел на нее. Потом спохватился, проверил, не осталось ли на мече зазубрин, и, убирая его, буркнул:
– Ну расти давай! Трепыхайся! А там видно будет.
Через полчаса барон мрака выбрался из котлована. Лес поредел. Арей нашаривал уже взглядом, куда ему двигаться дальше, когда в воздухе что-то мелькнуло. Он метнулся в сторону, перекатился и понял, что опоздал. Узкая длинная боль, пробив толстую кожу куртки, обожгла ему плечо. В следующие несколько секунд Арей метался, прыгал, отражая клинком что-то звенящее и падающее. Наконец ему удалось закатиться под корягу. Так же внезапно обстрел прекратился. Наверху захлопали кожистые крылья. Мечник увидел на траве тень, похожую на тень огромной белки-летяги. Кто-то неуклюже удалялся, прыгая и планируя с дерева на дерево.
– Частоплюй! – прошептал Арей.
Убедившись, что чудовище улетело, барон мрака осторожно выглянул. Там, где он только что метался, в земле торчали узкие ледяные иглы. Несмотря на то что они были хрупкими, многие ухитрились вонзиться почти на палец. Там, где сосульки таяли, земля бурлила, точно ее полили кислотой. Кверху поднимался белый дымок. Плечо болело. Арей с усилием стащил с себя куртку. Царапина начинала воспаляться. Та же гадость, которая разъедала землю, разъедала теперь и его кожу.
– Затвердевший желудочный сок… На воздухе он моментально растворяется. Малыш предпочитает втягивать в себя добычу уже частично переваренной, – объяснил Арей. Привычка разговаривать с самим собой выработалась у него как-то незаметно. Хорошее средство от одиночества, когда годами живешь один.
Мечник достал из сумки склянку с желтым жиром охтянки. Вытащил зубами пробку. Обработал рану. В ране что-то шипело, боль была адская, но тревожащая краснота перестала расползаться. Арей заткнул склянку пробкой. Убрал, перед этим благодарно поцеловав кривоватую бутылочку.
Полезный зверек охтянка! Похожа на бобра. Короткие, с треугольным основанием колючки служат как пластины доспехов. Питается корой, живет в глубоких норах. Выживаемость поразительная. Ее жир затягивает любые раны. Как-то Арей поймал охтянку, насквозь пробитую гарпуном. Причем гарпун торчал в ней не меньше года. Когда же мечник увидел ее, охтянка преспокойно подтачивала зубами молодую ольху.
Натянув куртку, Арей продолжил путь. Уже начинало смеркаться, когда его внимание привлекли длинные шевелящиеся борозды. Временами поверх борозд мелькали зубчатые спины. Несколько гробовщиков один за другим шли на малой глубине, изредка сменяясь. Тот, кто прорывал землю, отходил назад для отдыха, землю же начинал рыть тот, что пробивался за ним следом.
Арей хорошо представлял, что означает, когда целые стаи гробовщиков с такой решительностью торопятся куда-то. Он повернул и, переходя с крупного шага на бег, заспешил в ту же сторону, куда тянулись борозды. И он опередил их, хотя и не намного. Когда между деревьев показался просвет, Арей понял, что приближается к лесной дороге. Недалеко от дороги в зарослях неподвижно стояла шишигла и пучеглазо глядела на него.