Я не шучу. Он, несомненно, самый скучный ребенок из всех, кого я знаю. Трудно поверить, что они с Полом имеют одинаковый набор генов.
— Кроме того, у Джека сегодня день рождения, — добавила Кейтлин, пока я стояла и рассерженно пыхтела. — Ему исполняется восемь лет.
Я пораженно уставилась на нее.
— У него день рождения? У Джека день рождения, а родители оставили его на целый день с няней?
Кейтлин ответила строгим взглядом.
— Слейтеры сказали, что вернутся вовремя, чтобы забрать его на ужин в «Гриль».
«Гриль». Вот это да! «Гриль» — самый модный ресторан в отеле, а может, и на всем полуострове. Самое дешевое блюдо, которое они подают, стоит пятнадцать долларов, и это овощной салат. «Гриль» и близко не подходит для того, чтобы вести туда ребенка на его восьмой день рождения. Я имею в виду, даже Джек, самый скучный ребенок на земле, не сможет там повеселиться.
Не понимаю. Правда, не понимаю. В смысле, что с этими людьми не так? И как, учитывая их отношение к младшему ребенку, их старшенький умудрился оказаться таким…
Ну, красавчиком?
По крайней мере, именно это слово всплыло в моей голове, когда Пол открыл в ответ на мой стук и остановился в дверях, широко мне улыбаясь. Одну руку он засунул в карман кремовых чинос, а в другой сжимал книгу кого-то по имени Мартин Хайдеггер[3].
Знаете, какую последнюю книгу прочитала я? О Клиффорде. Да-да. О большом красном псе[4]. И да, ладно, я читала ее пятилетнему ребенку, но все же. Хайдеггер. Господи!
— Так, ладно. Кто позвонил в обслуживание номеров и заказал красивую девушку? — поинтересовался Пол.
Ну да, хорошо, это было совсем не смешно. Вообще-то, если подумать, это слегка походило на сексуальное домогательство. Но учитывая, что эти слова произнес загорелый парень моего возраста около метра восьмидесяти пяти ростом с кудрявыми каштановыми волосами и глазами цвета красного дерева, как стойка администратора в отельном холле, все было не так уж страшно.
Не так уж страшно. Кого я обманываю? Парень мог меня сексуально домогаться, когда ему захочется, в любое время дня и ночи. По крайней мере, хоть кому-то этого хотелось.
Просто такое уж мое везение, что это был не тот парень, от которого подобные слова хотелось услышать мне.
Вслух я, конечно, в этом не призналась, вместо этого сказав:
— Ха-ха. Я пришла к Джеку.
Пол поморщился.
— О, малышу повезло больше остальных. — Он покачал головой, всем своим видом изображая крушение обманутых надежд.
Пол распахнул дверь, и я вошла в плюшевую гостиную. Джек, как обычно, лежал, растянувшись перед телевизором. По своему обыкновению, он никак не показал, что заметил мой приход.
А вот его мама меня заметила.
— О, привет, Сьюзен. Мы с Риком и Полом будем заняты все утро. Потом встретимся втроем за ланчем в «Гротто», после чего должны поработать с персональными тренерами. Так что мы будем благодарны, если ты сможешь остаться, пока мы не вернемся около семи вечера. Убедись, что Джек искупается, прежде чем переоденется к ужину. Я отложила для него костюм. Ты же знаешь, у него сегодня день рождения. Ну ладно, пока-пока. Желаю весело провести время, Джек.
— А как иначе? — спросил Пол, послав мне многозначительный взгляд.
И Слейтеры ушли.
Джек не сдвинулся с места, не сказав мне ни слова и даже не посмотрев в мою сторону. Поскольку это было его типичное поведение, я не стала беспокоиться.
Я прошла в другой конец комнаты, — по дороге переступив через Джека, — и распахнула широкие застекленные створчатые двери, которые вели на террасу с видом на море. Рик и Нэнси Слейтеры платили по шесть сотен долларов за ночь ради этого вида на залив Монтерей, сияющий бирюзой под безоблачным голубым небом. Из их номера было видно кусочек желтого пляжа, на котором — если бы не мой действующий из лучших побуждений, но заблуждающийся отчим — я бы провалялась все лето.
Это несправедливо. Действительно несправедливо.
Пару минут посмотрев на открывшийся вид и послушав успокаивающий ропот волн, я повернулась к Джеку.
— Ладно, здоровяк, надевай-ка плавки. Совершим набег на бассейн. На улице слишком хорошо, чтобы оставаться внутри.
Джек, как обычно, выглядел так, будто я его ущипнула, а не предложила провести веселый день у воды.
— Но почему? — заканючил он. — Ты же знаешь, что я не умею плавать.
— Именно поэтому мы туда и отправимся. Тебе сегодня исполнилось восемь. Восьмилетний парень, который не умеет плавать, просто лузер. Ты же не хочешь быть лузером?
Джек сообщил, что предпочитает был лузером, нежели выходить наружу, хотя я и так это прекрасно знала.
— Да что с тобой не так, Джек? — спросила я, плюхнувшись на диван, возле которого он валялся.
Вместо ответа Джек перекатился на живот и нахмурился. Однако я не собиралась на него давить. Я знала, о чем говорила, когда обозвала его лузером. Отличаться от других в системе государственных — или даже частных — школ Америки совсем не прикольно. Я не понимала, как Пол вообще допустил, чтобы это произошло, и его младший брат превратился в маленького нюню и тряпку, которому просто руки чесались отвесить хороший шлепок, но мне было отлично известно, что Рик и Нэнси ничего не делали, чтобы исправить положение. Придется в деле спасения Джека Слейтера от превращения в школьную грушу для битья полагаться только на себя.
Не спрашивайте, почему меня это волновало. Может, потому что каким-то непостижимым образом Джек немного напомнил мне Дока, моего младшего сводного брата, который сейчас был в компьютерном лагере. Умник в полном смысле этого слова, Док все равно входит в число моих самых любимых людей. Я даже старалась звать его по имени, Дэвидом… по крайней мере, в лицо.
Но Док способен — ну почти — справиться с последствиями своего странного поведения, потому что у него фотографическая память и компьютероподобная возможность перерабатывать информацию. Джек, насколько я могла судить на данный момент, не имел подобных навыков. В действительности у меня сложилось ощущение, что он слегка туповат. Так что, по правде говоря, у него не было никаких оправданий для эксцентричного поведения.
— В чем дело? — спросила я. — Неужели ты не хочешь научиться плавать и бросать фрисби, как нормальный человек?
— Ты не понимаешь, — тихо промямлил Джек, уставившись в ковер. — Я не нормальный. Я… я не похож на остальных.
— Ну конечно, не похож, — закатила я глаза. — Мы все особенны и уникальны, как снежинки. Но есть Непохожие, а есть Ненормальные. И ты, Джек, если не поостережешься, станешь Ненормальным.
— Я… Я уже ненормальный, — прошептал Джек.
Но он не стал развивать эту тему, и нельзя сказать, что я сильно старалась выяснить, что он имел в виду. Не то чтобы я вообразила, будто он любит в свободное время рисовать котят или что-то вроде того. Я просто решила, что он имеет в виду ненормальность в широком смысле слова. В том смысле, что все мы чувствуем себя ненормальными время от времени. Возможно, Джек ощущает себя так немного чаще, но, с другой стороны, с такими родителями, как Рик и Нэнси, разве могло быть по-другому? Его, наверное, постоянно спрашивали, почему он не может больше походить на своего старшего брата Пола. Этого хватило бы, чтобы заставить любого ребенка чувствовать себя слегка неуверенно. Я хочу сказать, да ладно вам. Хайдеггер? На летних каникулах?
Лучше уж каждый день читать о Клиффорде.
Я сказала Джеку, что если он будет так волноваться, то состарится раньше времени. А потом приказала пойти и надеть плавки.
Он так и сделал, но не сильно торопился, и когда мы наконец-то вышли из отеля и направились по выложенной кирпичом дорожке к бассейну, было уже почти десять. Стояла сильная жара, хотя все же еще не такая, чтобы на солнце нельзя было находиться. На самом деле в Кармеле вообще вряд ли бывает чересчур жарко, даже в середине июля. Вот в Бруклине в это время и носа на улицу не высунешь, настолько там нечем дышать. В Кармеле же воздух почти сухой, а с Тихого океана всегда дует прохладный бриз…
3
Мартин Хайдеггер — немецкий философ, давший новое направление немецкой и общемировой философии, является одним из крупнейших философов XX века.