– Как тебя зовут? – Игер посмотрел на всласть поимевшего его наёмника. Рысь жмурился, довольный, смущённый. – По поводу службы – подумаю. За остальное спасибо.
– Бёф я, вроде сказал уже. Слышишь, господин, дерево трещит? – Рысь тревожно покосился в окно, на остывающие угольки в печке. – Мороз лютует. Что за хрень на нас свалилась, не знаешь?
Угу, по мнению линейных, высшие обязаны знать всё; Сид так не считал, чем и привлёк. Он даже на Сида злиться перестал, Бёф и его член впрямь волшебные, удобно держать поблизости. Игер перелез через своего трахальщика, подобрал измятое покрывало. В серых сумерках добрался до ящиков с одеждой, чувствуя, как в тело возвращается бодрость.
– Из какого клана? – Игер нашёл чистые, сухие штаны, вытащил, встряхнул. Где-то ещё запасная куртка завалялась. – Поедем, проверим станцию. Ты поведёшь.
– Из Берилла, господин, – Бёф с готовностью приподнялся на лежанке, – я Димме соврал, что из Свинца, а то вроде напрашиваюсь.
Не будет тебе, Бёф, службы, а мне удобств. Раскрыть их с Сидом секрет может линейный любого клана или вовсе человек, но брать бывшего прислужника Берилла...
Над крышей зашумело, звук двигателя вторгся в шорохи бурана и рокот волн, и Игер поспешно натянул носки и ботинки, набросил куртку и кинулся к двери. Распахнул её, ловя ноздрями свежий, пьянящий шквал – что-то юное, шальное рождалось из истомы грубых соитий, будто он снова дома и никого не предавал. Ему всего двадцать четыре, всё впереди, и если Сид набрался храбрости высунуться из подполья, куда они себя загнали, то берилловая кровь не отстанет.
Большой десантный кар снижался, поднимая белые смерчи, в темноте оранжевой тревогой горели бортовые огни. «Акуна» помахала им ручкой, это Игер понял до того, как спрыгнувший с водительского сидения Димма добежал до крыльца. Редкие теперь снежинки таяли от дыхания, чистая круглая луна стояла над скованным морозом Клётом, в чёрно-белой тишине неслышно подступала ледяная смерть. Здорово и весело, и будет ещё веселей.
– «Акуна», господин!
Димма заметно вымотался, хмурые складки прорезали лоб. Свет вырубился два часа назад, только подавленный животным инстинктом разум мог подсунуть обман про оборванные провода.
– Защитная система отказала, – Димма уставился ему за спину, сглотнул, – здравствуй, Бёф. Со мной техники, они расскажут. Едем, господин Игер.
Игер принял из рук Бёфа свитер, переоделся прямо на крыльце, нимало не заботясь, что подумает Ворон о посетителе любимого босса. Холод покалывал пальцы, щипал губы, значит, температура сильно упала, люди, должно быть, околевают.
Техники тряслись на сидениях, кутались в пластиковые плащи, ничего теплее, видно, не нашлось. Димма вёл кар, Бёф, на правах уже нанятого, устроился позади, а Игер подсел к техникам, кривившимся завистливо и испуганно.
– Система отключила потребителей, едва мороз повредил изоляцию. Мы пытались запустить, – пробасил седой кургузый дядька, – но подъёмники, как вы догадываетесь, не работают. Связи нет, дистанционно не получится… подготовили вам документацию, ничто иное от нас не зависит.
– Надо запустить вручную, – поддакнул второй, тоже низенький, но тощий, и забормотал что-то о сгоревших вчистую нижних датчиках чрезмерно пугливой защиты, о дублирующем рычаге на верхушке башни, – иначе все передохнем. Ну и космопорт…
– Топливные баки, господин, – никогда Игер не слышал в голосе Диммы такого напряжения. Ворон славился выдержкой. – Топливо хранится при определённых градусах, давлении и прочем. «Акуна» подвела, скоро рванёт. И на каре туда не подобраться, ограждения мешают.
Почему он, свергая Колло, мысли не допускал о трухлявом, древнем, как исчезнувшие города Европы, хозяйстве? Частный космопорт, без резервов и нормального снабжения, перевалочный пункт пиратства, контрабанды и незаконной эмиграции, отслужившая срок станция, и за всем этим дерьмом – люди. Тысячи людей, и они замерзают, а самые умные знают про топливо и ждут взрыва.
Игер поёрзал на сидении, поморщился. Боль и усталость ничего сейчас не значили, в нём кипела радость, хотя Сайдор, вероятно, назвал бы его состояние гормональным кризисом.
– Я поднимусь на башню и запущу систему, – Димма говорил спокойно, лишь подрагивали пальцы, сжатые на рукоятках управления, – ты мне поможешь, господин.
– Замолчи, Близнецов ради! – В задницу документацию, Игер и без неё сообразил, что необходимо сделать и чем это грозит. – Не лезь в герои.
– Мой сын наполовину человек, – Димма обернулся к нему, с вызовом задрал подбородок, – он замерзает в сраной школе, и баки вот-вот разнесут Клёт.
– Ну да, и детки твоего дружка-человека, – съязвил Игер, – мы можем бросить хренов Клёт хоть сейчас. В машину поместимся, к утру будем на Штормовых островах, там новая станция, никаких взрывов.
Техники задохнулись, влипли в сидения, у кургузого дядьки по виску поползла препротивная капля. Димма молчал, закусив губу, и кар сбился с курса, нырнув в белёсое облако.
– Знаешь, в клане нам твердили, что дети общие, – наконец негромко пробормотал Ворон и выровнял машину, – на Домерге до меня не доходило, зато здесь дошло. На Клёте, из-за Пауля. Мы не дома, Игер Спана, и я себя не стыжусь. И тебе не советую.
Мёртвые башни «Акуны» подпирали аспидно-чёрное небо, ломали строй далёких равнодушных огоньков и немного напоминали отцовский замок Айторе, пусть и рисунок созвездий был другим, и строения невысокими. Игер передёрнулся от сравнения и первым ступил в сугробы. К кару, загребая ногами снег, двинулась целая толпа. Толстый крикливый владелец космопорта, техники, бесполезные доброхоты, и конечно, психованный инженер. Пауль Хейг походил на сосульку, дрожал, пытаясь спрятать кулаки в короткие рукава рваной кофты, на веках набрякли синяки, из носа текло, но глаза сияли по-прежнему. Задорной, упёртой яростью.
– Я тебя в третий раз одеваю, – Игер впихнул в покрасневшие от холода руки куртку, – предупреждаю: не вздумай орать.
Инженер кивнул, без звука напялил куртку и вдруг коснулся кобуры на поясе. Правильно он взял Бёфа с собой и ещё в пути приказал держать местных под прицелом.
– Что, пристрелишь меня, если не полезу? – осведомился Игер, с удивлением подметив пар от дыхания. – Не проще ли забрать детей и уехать с нами?
– Пошёл ты, Спана, – огрызнулся инженер, – я сам полезу, да толку от меня немного. Наверху гораздо холодней, и потом, когда систему включат, будет секунда на то, чтобы дожать рычаг и убраться. Изоляция перемёрзла, током наверняка шарахнет. Но удирать я не собираюсь. Жил на Клёте и умру с ним.
Димма стоял рядом и колебался. Игер наблюдал за обоими с отстранённым любопытством, прикидывая, до чего докатятся Ворон и его дружок. Он уже решил: в каре, а скорее всего, на базе, пока ладони Бёфа оглаживали грудь и живот и с каждым толчком в тело бил разряд, какой «Акуне» и не снился. Хватить сидеть пришибленным насекомым под метлой, рыдать над ошибками и потерями, хватит! Пора дать пинка и Сиду Леттере, и своей вине. Клёт, спасённый им Клёт, прекрасно поможет на старте, отец бы одобрил.
– Не поеду, – отрубил Димма, – возьми в кар Юргена, господин, и мотай отсюда.
– До чего вы предсказуемы, парни, – пропел Игер и протянул руку к напирающей, голосящей толпе: – Разойтись! Убирайтесь все, кроме техников! Бёф, Димма, гоните их прочь.