Прохожие с любопытством рассматривали кортеж, многочисленные извозчики споро отворачивали в стороны, пропуская кареты с императорским гербом. А ведь стоит мне сказать «да», и мой экипаж будет так же проноситься по улицам столицы, не встречая никаких препятствий. Расплата за это — жизнь с нелюбимым человеком.
Наследник принял нас незамедлительно, выпроводив из кабинета всех присутствующих, едва услышав, о чем пойдет речь. По лицу Николая Павловича совсем было не разобрать, что он думает о желании брата взять вы жены графиню Болкошину, сначала он просто выслушал Михаила.
— Отказывается? — только и спросил он, когда Великий Князь закончил.
— Да, Ваше Императорское Высочество.
— Ники! Просил же!
— При посторонних только согласно протоколу, — отрезал Михаил.
— Так ты на ней жениться собрался, какая она тебе посторонняя?
— Пока не женился, — поджал губы мой «жених».
— Александра Платоновна, а Вы сама-то что думаете?
И вновь мне пришлось подбирать слова, объясняя все невыгоды от будущей свадьбы. Лицо Николая не выражало никаких эмоций, и это нервировало основательно, я просто не понимала, принимает он мои аргументы, или нет. И, в конце концов, от пользы для государства моя речь перешла к банальному женскому «не хочу».
— Тоскуете по своему штабс-ротмистру? — ухмыльнулся наследник.
— Тоскую, — призналась я.
Где ты сейчас, мой Серж? Не сразила ли тебя персидская пуля?
— Негоже неволить даму. Согласен, Мики?
Михаил от такого обращения дернул щекой, но промолчал. Очевидно, что я не знала каких-то подробностей, потому что идея с женитьбой у будущего Императора удивления не вызвала.
Николай Павлович заложил руки за спину и прошелся по кабинету. Остановился у окна, где за стеклом раскинулась гладь Невы, сейчас лишь малость дернутая рябью. По ее водам сновали многочисленные лодки, а от пристани перед дворцом как раз отходил пироскаф «Скорый», построенный шотландцем Бердом. Паровик он использовал мой, и с его помощью суденышко оправдывало свое название, пробегая путь до Кронштадта всего за пару часов[1].
— Настолько не хочешь немку? — спросил наследник брата.
— Видеть ее не желаю!
— Так ты же ее и не видел еще!
— Она мне заранее не нравится.
Я не понимала, о ком речь, но догадывалась, о чем. Вдовствующая императрица, мать обоих этих мужчин, все же выбила себе право подыскивать детям женихов и невест. Такая иллюзия власти была дарована ей Павлом, полагаю, чтобы занять супругу хоть чем-то, избавившись от необходимости лишний раз ее видеть. А так — важное дело делает, укрепляет связи с другими коронованными семьями. Тем более что кому как не ей больше знать о многочисленных отпрысках своры германских князей, традиционно поставляющих суженных под венец для русской императорской фамилии.
— Шарлотта Вюртембергская — партия достойная, — укорил брата Николай Павлович. — Образованная, умная, хороша лицом. Русский язык учит.
— Не хочу! — с вызовом ответил Михаил.
Наследник повернулся ко мне:
— Пойдете за Великого Князя?
Я поклонилась и, с молитвами в мыслях, сказала:
— Предпочла бы избежать этого, Ваше Высочество. По озвученным выше причинам.
— Значит, решено. Ты, Миша, женишься на немке. Это не обсуждается! Ты — Великий Князь, себе ты во многом не принадлежишь. И в сегодняшней ситуации мне не следует ссориться с mamá еще и по поводу твоей женитьбы. Обручишься — и делай, что хочешь! А Вы, Александра Платоновна, возглавите экспедицию в Индию.
— Но…
— Слова Императора Вы сами слышали! Или замуж за Михаила, или в Индию!
Спорить было бесполезно, тем более что Николай Павлович прав — последняя воля его отца была озвучена им прилюдно, и противиться ей невозможно. В Индию я совершенно не хотела, замуж — только если за Сержа, а на это был запрет Павла Петровича, никем не отмененный.
— Ты поставишь женщину во главе военного похода? — удивился Михаил Павлович.
Наследник снова подошел к окну. Пироскаф уже миновал переправу и подходил к Исаакиевскому мосту, сейчас ремонтируемому. На берегах возводили гранитные устои, сочетающиеся с обновленной Петровской площадью, которую в народе продолжали называть Сенатской.
— Смотри, как меняется мир, Миша. Еще несколько лет назад на Неве ты не увидел бы ничего, кроме весельных ботов и парусных кораблей. А теперь вот, — Николай Павлович указал рукой на «Скорый», — ужасная с виду лоханка, чадящая в небо дымом. Но ты согласен, что за ней будущее? Там, где раньше мы полагались на волю Господа и силу ветра, теперь жжем дрова или уголь. Углежоги торжествуют, а в Малороссии начали активно выкапывать уголь каменный. Александра Платоновна, опробовали уже его?