— Позвольте, — возразил полковник Петров, к Павлову интерес проявлявший именно как к даме, но больше из интереса со скуки. Будто решил попробовать взять эту странную крепость. — Вот Александра Платоновна — женщина, юная и красивая, но смотрите, сколь многого добилась уже. И заводом управляет, и наше дело возглавила государевым приказом. Но в мужское не одевается, от женского естества не отказывается.
Павлов посмотрел на меня взглядом побитой собаки. Мне стало неуютно, но тут только моя вина. Как и у Кульмина, эта особа возбудила во мне нездоровое влечение, и как-то очень быстро я затащила Александра Андреевича в постель. Никаких тайн под одеждой не оказалось, уда не обнаружилось, лишь обильно заросшее кучерявыми волосами лоно. Одного опыта для меня оказалось достаточно, ведь мои ласки были приняты с благосклонностью, но ответных получить не удалось — грешно! А теперь штабс-капитан намекал на повторение страсти, однако я столь же быстро остыла.
— Александра Платоновна молится своему Мани, потому и позволено ей большее, — сказал Павлов.
— Дело не в этом, Александр Андреевич, — мягко ответила я. — Сейчас времена такие, что женщина может добраться до любых высот, хоть и сопряжено это с большими трудностями, чем для мужчины. Но в Империи даже закон на ее стороне часто, ей не запрещено ни владеть, ни заниматься практически любым делом.
— Не всяким, — встрял в разговор Нестор. — Врачом вот никак. Не вспоминайте про Маргариту Аммосову, она манихейка с особым талантом, но существует негласный запрет на врачебную профессию для дам, мне ли не знать.
— В военном деле я была исключением тоже, — кивнул Павлов. — Не принято — и все тут. Поэтому Надежда Дурова умерла, а родился Александр Павлов. Поэтому, — он поклонился генералу, — прошу называть меня исключительно так.
— Господа! — звонкий голос Сашеньки привлек всеобщее внимание. — Если Александру Андреевичу угодно представляться именно так, то и не будем перечить в такой день. Давайте праздновать! Жаль, бабушка не смогла приехать, тогда наше общество было бы особенно блестящим. Но и без ее присутствия замечу, что собрались здесь исключительно достойные люди, поэтому предлагаю поднять бокалы за здоровье Государя нашего Николая Павловича, да пролит Мани его годы!
Все дружно отсалютовали игристым далекому Императору, но я краем глаза заметила, как дрогнула рука полковника Муравьева. Жизненный опыт научил обращать внимание на такие детали, и этот момент отложился в памяти. Но все потом, сейчас и впрямь стоит отдаться приятному отдыху.
Тем более что Глаша с еще одной девкой уже убирала изрядно подъеденного порося, а значит, пришло время десерта, про который князь намекал, что будет нечто особенное.
После Рождества полковник Некрасов не стал затягивать наш разговор и пригласил прогуляться вдоль берега Урала уже через два дня. Мороз к тому времени отступил, небо затянуло низкими тучами, природа же решила навести побольше красоты и порадовала приятным глазу снегопадом, когда снежинки не гонимы ветром и зло клюют глаза и щеки, а медленно парят в воздухе, плавно опускаясь на землю. Солдатами были расчищены дорожки, по которым чинно прогуливались оренбуржцы, среди которых нашлось место и нам.
— Почему не в тепле, Николай Алексеевич?
Полковник обрядился в потертую шубу, а ноги обул в новые валенки фабричной выделки. Я же подсмотрела у местных кайсаков их одежку — теплые войлочные байпаки, как чулки надеваемые под сапоги, так что и сама не мерзла.
— Разговор у нас не то, чтобы тайный, но и слушать его раньше времени посторонним не стоит, — ответил Некрасов. — Так что прогуляемся, а я еще и удовольствие получу от сопровождения столь милой барышни. Не замерзнете ведь?
— Нет, господин полковник. День чудесный.
Мы молча шли еще с минуту, и я невольно залюбовалась покрытой льдом рекой. С прибрежного холма носились на санках детишки, чуть поодаль у исходящих паром прорубей бабы полоскали белье. Сами они оставались в одних рубахах, разгоряченные тяжелой работой.
— Я буду сопровождать Вас в экспедиции, — сказал вдруг Некрасов. — Не в мои годы, конечно, такие приключения, но чую, что так будет лучше.
Я хмыкнула, а полковник понял это по-своему.
— Нет, я не освещенный, и таланта Государя прошлого и нынешнего у меня нет. Ой, не делайте такие глаза, как будто я не знаю, что сие — тайна государственная. Но так получилось, что мне знать такое положено. Возможно именно поэтому мой собственный приказ — поступать по усмотрению, а я таковое вижу, исходя из имеющихся донесений и собственного опыта. Что Вы знаете о русской разведке, Александра Платоновна?