Неизвестно, сколько продлится парализация караванных путей. Может, считанные сутки, может, месяцы, хотя такой долгой бури эльфы не припомнят. Царь пустыни, он же повелитель местных чудовищ, проснулся от векового сна и будто сошёл с ума после того, как я стащил у него из-под носа похищенную арати дочку Миндона. Бурю поднял, разослал своих тварей по всей Шунтале. В Песчаные Водопады они явились за магическим артефактом и попутно забрали попавшихся им на глаза смертных. Для чего им понадобился вот прямо сейчас мощный источник духовной энергии? Ладно эльфы, их демоны используют в качестве строительного материала для создания новых арати, а артефакт? Предположения имеются, и все как одно неутешительные. Повелитель местной нечисти, похоже, собирается бросить на укреплённые оазисы пустынников армию верных зверушек. Неужели его до такой степени расстроил мой поступок? М-да. Никогда бы не подумал, что стану в некоторой степени виновником истребления норуи. Интересно, какова конечная цель Царя? Ведь не просто так он стремится превратить эльфов в чудовищ. Должно быть что-то куда более масштабное.
Впрочем, не обязательно смертные нужны ему для трансформации. Возможно, Царь намерен провести какой-то мудрёный ритуал, требующий сотен, тысяч жертв. Собственное перерождение? Отрыжка Бездны! Без разницы, что он задумал. Важно, как с ним бороться. Чутьё мне подсказывает, без победы над демонами нам не выбраться из Шунталы.
– Миндон, скажи, кем была мать твоих детей? И сам ты из какого рода? – спросил я. Есть же причина, почему Царь пустыни так отреагировал на кражу девочки.
– Зачем тебе? – удивился вопросу проводник.
– После того, как я отобрал твою дочку у арати, их повелитель послал за нами крылатых тварей. Очень сильных, я с такими прежде не сталкивался. Тот, с кем мне пришлось сражаться, не уступил бы архимагу. По-моему, задействовано чересчур много ресурсов для возвращения очередного ребёнка, преподнесённого демонами в дар владыке.
– А ты бился с архимагами, чтобы судить? – хмыкнула скептически харани.
– Я бился с богами, – вздохнул я, вспомнив старейшего лоа, павшего под Веспаркастом, и северное божество в аранье. От мысли о них тело начинает болеть. Здорово мне от них досталось. Эх, плохо переношу встречи с владыками Серых Пределов и аналогичными им сущностями. Каждый раз бьюсь, словно в последний.
– Лжец, – уверенно сказала принцесса пустынников. – С богами на равных способны сражаться лишь боги. Если бы на тебя пал гнев самого слабого бога, от тебя бы и мокрого места не осталось.
Ну да, ну да. Куда мне, реинкарнации могущественного аллирского князя, гонявшего старейших лоа и великих демонов Тьмы по всему Лантару, до истинных хозяев пустыни. Хотя, конечно, против Царя, считающегося эльфами божеством, я бы не рискнул выйти без необходимости. Если его генералы – так я обозначил крыланов – способны доставить мне колоссальные проблемы в бою, то что уж говорить об их владыке.
– Так какие догадки относительно девочки? – обратился я вновь к Миндону. – Чем она ценна для арати?
Проводник покачал головой, замотанной в светло-серую ткань тюрбана.
– Не знаю. Она обыкновенный ребёнок со склонностями к ментальной магии, как и большинство наших детей. До похищения была весёлой, жизнерадостной. Любила проводить время с подружками, прилежно училась. Мы с женой происходим из чистых родов, насчитывающих пятнадцать поколений. Я из проводников и магов, служивших харану телохранителями, Вана из жившего как раз в Терновом Гнезде рода магов и наёмников. Её отец служил в Марадро пару сотен лет, а до него прадед.
Пятнадцать поколений. Итого около полутора – двух тысяч лет. Немного, учитывая возраст эльфов, даже пустынников, живущих меньше, чем высшие.
– У нас рода сравнительно молодые, – подтвердил мои соображения Миндон. – Но в далёких предках тоже текла кровь без примесей, иначе родоначальники не посмели бы назваться чистыми.
– А часто демоны похищают эльфов из чистых родов? – включился в разговор Авкар. – Я к тому, что, может, для Царя Пустыни изысканный деликатес – сожрать девочку с безупречной родословной. Редко попадается, он и огорчился её пропаже.
– Приблизительно раз в несколько лет мы теряем детей в пустыне от лап арати.
– У вас бури часто бывают? – задал вопрос я.
– Долгие, охватывающие почти всю пустыню – по паре раз в год непременно, – ответил за Миндона тёмный эльф, болезненно скривившись. – И длятся по неделе, по две. Жизнь в пустыне и оазисах тогда замирает, как и сейчас. Никто никуда не едет, торговля останавливается. Мы из Песчаных Водопадов вовсе не высовываемся, и воздух в пещеры проникает очень плохой. Смрад, будто в печи жгут мясо. Дышать невозможно. Только арати никогда не нападали на селения.