– Хм. Из Мадбраджа кто-то забирал похищенных детей?
– Нет, – отрывисто бросил проводник.
– Потерянное в пустыне принадлежит пустыне, – изрёк тёмный эльф. – Таков закон норуи, и преступить его означает навлечь на себя гнев богов. Если смертному суждено сбежать, он спасётся. Если нет… Значит, на то воля истинных владык пустыни. Солнечные эльфы ужасные фаталисты. Дикари, я бы сказал.
– А не дикари тёмные, охотящиеся на разумных ради принесения в жертву никчёмным божкам? – вспыхнула харани.
– Во-первых, полегче с упоминанием наших покровителей. Бездна не любит пренебрежительного отношения к её детям. А во-вторых, это другое. Цивилизация гархал на высшем уровне развития, чем ваша, дорогая принцесса. Сравните грандиозные подземные города и величественную архитектуру тёмных эльфов с крошечными селениями норуи и узрите разницу. По сравнению с нами вы малыши, строящие замки в песочнице.
– Малыши?! – задохнулась от возмущения харани, и я ощутил её напряжение. Лучше с ней в таком состоянии не шутить. Прирежет, и плевать ей на моё к Авкару расположение.
– Довольно! – повысил я голос. – Обе ваши цивилизации ничто по сравнению с древнеаллирской. Чтобы достичь хотя бы десятой доли величия аллиров, гархалам следует подчинить всё Подземье. А норуи – объединиться и выйти за пределы Шунталы, завоевав берег светлых эльфов.
– Невозможно, – горько произнесла харани, резко остыв.
Авкар промолчал.
– Нет ничего невозможного. Поставить перед собой цель и найди путь к её достижению. Смертному, смирившемуся со своей скорой гибелью, никогда не обрести вечность.
Порой я говорю вещи, совершенно чуждые мне. Сейчас произошло именно так. Словно моими устами говорил кто-то другой. Уже и жутко не становится, как раньше. Научился воспринимать прорывающуюся из меня сущность Великого Князя спокойно.
– Терновое Гнездо! – Миндон указывал рукой в сторону бархана. Из песчаного холма торчал на локоть конец белоснежной колонны, увенчанной цветкоподобным капителем.
Колоннаду всё же занесло песком, и на её месте образовалась цепь барханов, тянущаяся в даль. Оазиса видно не было. Проводник направил ящера вверх по склону, я с харани на втором чешуйчатом скакуне последовал за ним, и вскоре перед нами открылось внушающее тревогу зрелище. Немногочисленные уцелевшие деревья едва-едва показывались на поверхности волн песчаного моря. Постройки, очевидно, покоились внизу.
– Норуи там, мы обязаны помочь им! – ударила пятками по бокам ящера сидящая передо мной принцесса, пустив пресмыкающееся галопом к засыпанному селению.
Настала очередь проводника нагонять нас. У охапки зелёных листьев, обозначающих дерево, Асталэ соскочила со скакуна и, вынув из седельной сумки лопатку, принялась разгребать песок.
– Мы до утра не разгребём оазис, – выразил и моё мнение Авкар. – Как бы ни старались. Нас всего четверо. Без магии не обойтись.
Проводник спрыгнул рядом с харани.
– Гребите все! – надрывно выкрикнула девушка. – Берите из сумок лопаты и гребите, чтоб вас дракс сожрал! Отроем вход в главный дом, и жители будут спасены!
– Зачем пытаться вернуть принадлежащее пустыне? – фальшиво изумился тёмный эльф. – Боги ведь покарают, нет?
– Заткнись и рой, не то я снесу тебе башку этой самой лопатой!
– Я бы на твоём месте её послушал, – посоветовал я, слезая с ящера. – Женщина с лопатой опаснее разъярённого дракона. Особенно разозлённая женщина.
– Драконов не существует, – фыркнув, тёмный эльф нехотя слез и, порывшись в сумке, вытащил инструмент. – Зряшный труд. Норуи давно задохнулись или взяты демонами.
– Знаешь, лысый, мне порой хочется свернуть тебе шею, – признался я, взявшись за работу. Лилька может быть там, под толщей песка. Да и вообще, не дело оставлять жителей на произвол судьбы.
– Вырви ему язык, – на секунду замедлившись, подбросила идею харани. – Я установлю между вами мысленную связь, и голосовая речь не понадобится.
– Хорошее предложение.
Я с удовольствием наблюдал за изменениями на физиономии Авкара. Он побаивался Асталэ и проводника, однако, больше других испытывал страх передо мной. И правильно. Принцесса может всего лишь содрать с него живьём кожу и прирезать, я же обреку на страдания в течение многих лет в виде бесплотного духа. Кроме того, он не знает, на что способна моя фантазия в плане физических пыток. Сущности вроде меня, перешагнувшие за грань человечности, весьма изобретательны. Вместе с тем, тёмный чувствует собственную нужность и поэтому позволяет себе определённые вольности по отношению к пустынникам. Его злой язык доводит Асталэ до белого каления и раздражает беднягу Миндона. Зачем он настроил против себя норуи? Надеется всё-таки сбежать по пути в Поющий Ручей? Вряд ли. Я ему чётко дал понять – не найдя здесь Лилианы, мы пойдём туда в обязательном порядке.