Свет крошечного магического солнца упал на кресло старейшины, стилизованное под стоящего на четырёх лапах пса. Правителя оазиса здесь не было. В кресле сидела, положив руку на воткнутый в пол метровый деревянный жезл, зеленокожая девушка.
Я кинулся к дриаде.
Сердце сжалось при виде ужасающих ран, любая из которых отправила бы на тот свет человека. Девушку разрезало надвое в районе поясницы, грудную клетку будто разрубили на части, однако, она кое-как срослась. Из левого плеча торчал осколок кости, утопленный в застывшей смоле. Смола, служившая кровью древесным созданиям, заливала её тело, образуя диковинный полупрозрачный панцирь поверх доспеха из коры.
Я с трудом узнал Юнию. Черты лица искажала гримаса боли, на месте правого глаза зияла пустотой глазница, от уголка губы к шее тянулся неровный, грубый шрам, на правой скуле содрана кожа. Скальп с копной волос съехал набок, обнажив зеленоватый череп. Регенерация не залечила раны. У дриады попросту не осталось на это сил.
Уцелевшее веко дрогнуло, Юния подняла на меня глаз. Её разбитые губы беззвучно шевельнулись.
– Жива! – Я упал на колено, приблизившись к дриаде, и положил ладонь ей на шею. Проклятье! Я из меня плохой медик. Единственное, что могу сделать – накачать Юнию жизненной силой.
– Господин… пришёл за мной, – попробовала улыбнуться девушка.
– Подожди немного, я тебя поставлю на ноги. Где остальные? Лилиана?
– В Поющем Ручье… Я осталась сказать вам… Примите мой последний дар, господин!
Головка дриады безвольно упала на грудь, а остатки духовной энергии перетекли по моей руке в район солнечного сплетения и влились в Темницу.
– Стой! – Я встряхнул Юнию в попытке предотвратить её уход.
Кожа потемнела и затвердела, превращаясь в полноценную кору. Тело девушки словно мгновенно сковал лёд, обратив в человекоподобную статую.
– Её больше нет, – произнесла Асталэ, тронув меня за плечо. – Оставь.
***
Юния осталась сидеть в золочёном кресле старейшины Тернового Гнезда. Гостевой зал стал усыпальницей, достойной королевы, а песчаная буря насыпала над ней курган. Эльфы не вернутся сюда – источник воды занесён, родичи погибли от лап демонов. Хуже места для жизни не придумаешь. Зато отличная могила для одной из моих девочек.
Я уходил из разрушенного оазиса с тревогой на душе. Юния не погибла окончательно. Она в Карас-Гадоре вместе со своим создателем Белым Лотосом. Как только появится возможность, навещу её, заодно узнаю у божества, есть ли способ воскресить дриаду. Хотя… Я перемещал в Темницу для духов многих, однако, мало кого потом повстречал в пепельном городе. Реален шанс, что она потеряна, и мысль об этом раздирает меня изнутри.
– Авкар, расскажи о Царе пустыни, – попросил я, качаясь на спине ящера. Наша группа плыла по кажущемуся безграничным морю песка. Солнце тускло светило нам в спины сквозь песчаную пелену, и лишь благодаря буре, запечатавшей небеса едва проницаемым для света покрывалом, мы до сих пор не изжарились заживо.
Тёмный эльф сел вполоборота, поглаживая рукоять заткнутой за пояс сабли. В Терновом Гнезде лысый разжился и оружием, и одеждой поприличнее – сине-белым халатом с вышитыми серебром защитными символами и белоснежным тюрбаном. Я ограничился чёрной рубахой, такими же штанами из лёгкой ткани, парой кинжалов и копьём. Теперь и повоевать можно без магии.
– Ему поклоняются обитатели пустыни, от племён нечистых до солнечных эльфов, – подумав, начал рассказ Авкар. – Уверен, в столицах соседних домов установлены жертвенники в его честь. Знаю, в Нижнем городе Ластириоса стоит статуя из песчаника, изображающая Царя. К ней возлагают всякое разное, от цветочного мёда до внутренностей зарезанных на алтаре людей. Заметь, эльфов в жертву не приносят. За исчезновения высокородных городские власти настучат по башке убийцам, крепко так настучат, до потери пульса. А ещё у Царя в Шунтале собственное тайное общество, в котором, по слухам, состоят в том числе старейшины родов. Именно оно занимается похищениями смертных. Бывает, целые деревни нечистых опустошают. Тайные слуги повелителя арати, кстати, совершенно безумны в стремлении угодить божку. Если верить тем же слухам, ублюдки крадут эльфийских детей и сами доставляют в город демонов, чтобы преподнести богу.
– Похоже на вас, тёмных, – угрюмо вставила харани.
– Ну, в целом, да, – нехотя согласился Авкар, скорчив кислую мину.
– Откуда он взялся? Побеждал его кто-нибудь?
– Возникновение мифов о Царе теряется в тумане тысячелетий, дружище. Я не настолько хорошо знаком с религией солнечных эльфов, чтобы ответить на твои вопросы полностью правильно. Нейситил говорят одно, нечистые другое, Латахинэ и Фалкуанэ – третье. Единого мнения относительно рождения и раннего периода существования божества нет. Согласно сказаниям наших друзей, – тёмный покосился на хмурую Асталэ, – появилось оно в пустыне после падения Калорского царства. Царица призвала его на защиту остатков своего народа, но, как водится в интересных историях, что-то пошло не так. То ли бог оказался чересчур своеволен и не захотел исполнять волю правительницы, то ли по-своему понял приказ, факт остаётся фактом: вместо сохранения древних магов он сотворил демонов арати и задремал, умаявшись, в руинах запретного города. Благодарные демоны расползлись по пустыне, точно саранча, и принялись пожирать любую попавшуюся им на пути живность, от скорпионов и змей до эльфов и людей. Запершиеся в крепостях, ставших позднее столицами домов, норуи еле пережили идущие из сердца Шунталы волны тварей. Собственно, и норуи-то тогда ещё не было, разделение на высокородных и нечистых произошло позже. Итак, эльфы перетерпели невзгоды, окрепли, особенно на берегу, и отправили карательную экспедицию в логово арати. Пришли по следам в разрушенный город, бывший столицей древнего царства магов, и принялись с удовольствием истреблять тварей, попутно обыскивая чудом устоявшие дома и покойников. Золото и артефакты нужны всем, всегда. Каково же было удивление эльфов, когда под развалинами царского дворца они обнаружили зал с гробом царицы, а рядом существо, чьи внешность и мощь превосходили куцее воображение одичавших пустынников – со дня падения великого государства минули века, отразившиеся на облике и умственном развитии населявшего Калор народа. Хуже того – существо проснулось. Полагаю, вы бы тоже проснулись, если бы в вас тыкали копьями.
– Миндон, отрежь тёмному язык, – процедила харани, трясясь от гнева. – Или мне самой с ним разобраться?
– В чём он не прав? – Я приготовился схватить взбешённую Асталэ. В последние дни принцессу словно подменили, она взрывалась по малейшему поводу.
– В «Песне Изначального Песка» указано, что Отец Чудовищ пробудился от дыхания вошедших к нему в логово харанов, – ответил за Асталэ проводник. – Бога никто не колол копьями. Не изображай нас идиотами, палач. За твои речи тебя впрямь пора лишить языка.
– А тебя здоровья за подчинение глупым приказам, Миндон. – В правый бок пустынника упирался кончик клинка мизерикорда. Ушлый тёмный эльф где-то в оазисе нашёл кинжал и никому не сказал об этом. Разумно, учитывая его шаткое положение в группе.
Как же мне надоело выслушивать перепалки и угрозы между харани и лысым. Уж лучше идти по пустыне самому, чем ехать с такими спутниками.
– Мне бы не хотелось сейчас смерти Авкара. Если он ошибся, расскажите более правильную версию истории Царя.
– Моя госпожа? – обратился проводник к Асталэ, не оборачиваясь.
– Я не успокоюсь, пока не убью его. Плевать, какие отношения вас связывают – он оскорбил норуи! Это непростительно!
– Ладно. Он умрёт позднее. Устроит тебя такое предложение?
– Эй, не хочу я умирать!
– Когда?
– Вот ты заноза, – вздохнул я. – Через седмицу, через месяц, а может, и завтра. Зависит от его поведения и ценности.
– Ты весьма сдержан, а он достаточно благоразумен, чтобы не задевать тебя, – справедливо отметил Миндон. – Авкар доживёт до старости. Скорее, ты умрёшь раньше него.
– Лысый жив, пока полезен. Перестанет таковым быть и попрощается с жизнью.
– Каким же образом он тебе полезен? – не желала униматься харани.
– А это уже не ваше дело.
Принцесса пустынников издала нечто среднее между фырканьем и хмыканьем, вложив в звук океан презрения.
– Так и думала – он твой любовник.
Порой она выдаёт такие перлы, что хочется её прибить. Проводник не совсем верно сказал. Я не просто сдержан, я образец самообладания.
– Асталэ, Царь пустыни терпел поражения?
– Ни разу. По-твоему, почему Отца Чудовищ считают богом? Пришедшие в Каранор хараны убедились в его неуязвимости и только тогда признали в нём божество. Он бессмертен! Сражаться с ним означает сражаться с горячим песком и иссушающим ветром.
– Не бывает абсолютно неуязвимых существ. У каждого есть слабое место, и я его найду.