Высокий градус напитка быстро формировал пагубную зависимость и неиссякаемую очередь на приём к Борису Исаевичу. Именно к нему потому, что в среде пьющего населения безграничным доверием пользовался только его метод чудодейственной капсулы.
После того как все менее радикальные способы отворотить oт заразы бывали исчерпаны, болезного приводили на приём к легендарному доктору. Атмосфера кабинета и магнетическая личность врача обеспечивали добровольное согласие нациста на самое действенное средство – «вшивание капсулы в голову», как кратко обозначали процедуру больные.
Конечно, не в голову, а под волосистую часть кожного покрова. Но для усиления эффекта доктор, как правило, не уточнял детали операции. Самым важным моментом всей методики было ожидание эффекта «рассасывания». Вольному объясняли, что нельзя употреблять спиртные напитки, пока капсула определяется при ощупывании. После же того как капсула рассосётся, организм больного нормализуется и он, как все обычные люди, сможет выпивать и контролировать своё состояние.
Таким образом, у больных Бориса Исаевича не было категорического раз и навсегда наложенного табу. Им лишь предлагалось временно воздержаться, что переносилось гораздо легче, чем категорический запрет.
Главное было периодически ощупывать свою голову. Если твёрдый катышек определялся – ещё рано; если нет – всё, процесс лечения закончен. Чтобы папист преждевременно не определил завершающую стадию лечения, жене или близким больного рекомендовалось совместное ощупывание головы.
Поначалу больные по несколько раз в день трогали голову, потом реже. На какое-то время забывали совсем, спохватывались, трогали. Нащупав, с удивлением обнаруживали, что уже не так сокрушаются по поводу её наличия. Шло время. Тяга к спиртному ослабевала, у некоторых исчезала совсем. Трудовые будни построения социализма обеспечивали постоянную занятость общим делом и индивидуальным решением бытовых проблем. Чем и занимался освобождённый от алкогольной интоксикации организм.
Конечно, основной причинный фактор заболевания не исчезал. По-прежнему регулярно поступали цистерны с концентрированным алкоголем. Но рабочие с капсулой в голове, или «заряженные», как они сами себя называли, уже не стремились в разливочный цех. Прослойка непьющего пролетариата росла. Заводское начальство не могло нарадоваться росту производительности труда. Жены исцелённых боялись открыто радоваться происходящему, чтобы на всякий случай не сглазить, но на доктора молились коллективно.
Что из себя представляла магическая капсула, её состав и прочие физико-химические данные, понятно, было строжайшим профессиональным секретом доктора. Никто из больных и коллег её не видел. В нужный момент врач извлекал что-то из банки тёмного стекла и тут же плотно закупоривал сосуд. По окончании операции банка с заветными капсулами исчезала в сейфе.
Простота, доступность, а главное результативность методики обеспечили громкую славу доктору Хайкину. Постепенно она докатилась до областного центра и, кто знает, катилась бы дальше, если бы не зависть. Обыкновенная профессиональная зависть своих коллег. Когда у маститых светил сократилась очередь к кабинету, когда стали поступать сведения о каком-то сельском лекаре, творящем чудеса, профессиональное сообщество отреагировало мгновенно.
Под надуманным предлогом в клинике областного центра у «заряженного» пациента была извлечена «капсула». Ею оказался обыкновенный… велосипедный подшипник.
То, что началось после этого, сравнимо с компанией против «врачей-вредителей» в рамках областного масштаба. Редкий представитель официальной медицины не отметился в хоре негодующих и требующих немедленного наказания.
Однако полному уничтожению «шарлатана от медицины» мешала статистика. Она неумолимо, неудобно, невыгодно показывала самые высокие проценты излеченных именно у доктора Хайкина. Помогли также коллективные обращения трудящихся лимонадного завода и трусопошивочного комбината с просьбой взять опального доктора на поруки.
Сам Борис Исаевич, казалось, не замечал происходящего. Только крепче заваривал чай и чуть громче постукивал ложечкой. В его по-прежнему проницательном взоре читалась твёрдая уверенность всеми доступными средствами помогать болеющим.