Начало. Переселение в молодую плоть
Лилечка. Лиля. Это имя, как карамелька, прилипало к языку. И нежность из глубин поднималась.
Лилечка. Лиля. Он смотрел на неё украдкой, представлял руки свои на её тонкой-тонкой талии. Лилиной талии. Губы свои мысленно ощущал в касании с её сладостными устами.
Не мог, ну просто не мог Влад Кириллов равнодушно смотреть на подругу племянника, на Лилю. На эти вьющиеся локоны цвета пшеничного поля, на эти чёрные брови вразлёт, на этот изящный чуть крючковатый носик, на этот чудный рисунок лица с какой-то едва уловимой неправильной чертой, на эти хрупкие ручки с малиновым маникюром, на эти умопомрачительно гладкокожие ножки в кремовых шортиках.
Лилечка. Лиля. И опять эти влажные зелёные глазки. Опять этот олух двадцатилетний, глупый, неразумный племянник обидел хрупкую девочку. Такую лёгкую и чистую. Такую молоденькую. Жаль, как жаль, что Кириллов прожил в два раза больше!
– Лиль, что случилось? – Влад присел рядом, на подлокотник дивана, украдкой глянул на острую коленку – идеальный пример для всех в мире скульпторов. – Опять Матвей тормознул?
– Да ну его! – И влажные глазки исподлобья на Кириллова глянули обжигающе. – Придурок! Сама разберусь.
– Ладно, как знаешь… А хочешь анекдот?
Но рассмешить Лильку ему не удалось.
«Что если мне испробовать на Матвее, – крепко задумался Кириллов в один из весенних дней, – переметнуться в его плоть? И побыть хоть немного парнем Лилечки. Ощутить наконец сладостный вкус её тонких губ, прижать девочку к себе, притянуть за тонкую талию, посадить на колени, точно ребёночка, или даже, быть может…
Ох! Ну! Что если решиться, перепрыгнуть в тело Матвея?! Ведь один раз со мной уже было… Всё равно надо проверить, хотя бы на нём, на племяннике, получится ли снова перескочить, но теперь уже умышленно, а не случайно. Что если рискнуть и попытаться вновь испытать то невероятное, волшебное, фантастическое…»
***
Всего полгода прошло после жуткой аварии. Один долбодятел вылетел на встречку. Лобовой удар – Влад взлетел в жуткий сиреневый туман и завис. Пять минут клинической смерти.
Его вытащили. И Влад выкарабкался. Кости срослись, органы зажили, но от черепно-мозговой остались какие-то странные последствия. Какие-то жуткие сновидения по ночам, кошмары в холодном поту, а иной раз поутру – припадочные судороги. По нескольку минут.
Но вот однажды сознание Кириллова ненадолго переместилось в другого человека. Абсурд, мистика, сумасшествие! Но, как бы там ни было, Влад явственно ощутил себя в чужой плоти. Это произошло через пару недель после выписки из больницы.
Сначала наступил утренний припадок – Влада затрясло. Ему стало страшно. Лоб увлажнился. Кириллов испугался чего-то неясного, железно надвигающегося, как будто почувствовал скорый приход смерти. Жена, лежащая рядом, даже не шелохнулась – только тихое сопение мирно спящего человека. Едва отступила трясучка, как Влад провалился.
Но чёрное беспамятство быстро оборвалось, словно прошло лишь несколько секунд. Очнувшись, Влад осмотрелся. Перед ним лежали бумаги с печатным текстом. Тело испытывало странные ощущения, как будто как-то огрубело, устало, неожиданно постарело лет на десять. Влад сидел за красивым стеклянным столом, хотя до провала лежал на кровати.
Однако при осмотре комнаты стало ясно, что вокруг совершенно незнакомый интерьер. Закружилась голова. Что это со мной? Такой явственный сон? Где это я? Что за помещение? А может я умер? Да нет же, нет! Он ущипнул себя. Настоящая боль! Но что это?
Он понял, рука не его. Другая рука – слишком волосатая. Да и ногти на пальцах уродские какие-то, словно притуплённые. А на запястье часы, чем-то знакомые, хоть убей, знакомые! Где-то он их видел, причём, много раз.
И тут до него дошло. Чёрт возьми, это же часы шефа! Да и рука похожа на директорскую. А ведь буквально вчера вечером они общались в переговорной – Влад и его шеф. И часы эти чёртовы как раз были на руке директора! Влад рассказывал про аварию, про своё восстановление и обещал через день наконец выйти на работу. Шеф сочувствовал, только фальшиво как-то.
И что же это вообще означает? Почему у него, у Влада, теперь рука и часы шефа? Кириллов резко сорвался, из-под пятой точки громогласно громыхнулся стул. Влад вздрогнул, двинулся в поисках зеркала, хоть какого-нибудь зеркала, хоть самого мало-мальского.