Выбрать главу

Мама, кажется, не слыхала, когда я уходил в школу. В классе поговорить с Галиной Ивановной было невозможно. Я решил ждать её около учительской — там есть коридорчик. Зазвонил звонок. Дверь распахнулась, и мимо меня прошли Галина Ивановна и маленькая старушка, круглая, как пончик. Старушка не шла, а катилась.

— Галочка, — старушка схватила Галину Ивановну за локоть. — Здесь прячется человечек. Не твой ли?

— Почему ты, Саня, не в классе?

— У меня к вам серьёзное дело, Галина Ивановна, — объяснил я.

— Ага, — поняла старушка. — Это тайна. — И она укатилась.

— Дело в том, — начал я сразу, — что мой папа уехал в отпуск, а меня оставил главным мужчиной в доме, велел радовать маму. Мне необходимы пятёрки.

— Пятёрки?

— Да, — подтвердил я. — Это поможет маме в ожидании папы.

— Даже не знаю, что делать, — задумалась Галина Ивановна. — Но я же пока не ставлю отметок.

— А в долг? Зато потом, когда будете ставить, вы сможете мне не ставить. Я получил, и мне хватит.

— Я подумаю, Саня.

Никто не удивился, что я пришёл с Галиной Ивановной вместе. На уроке я очень старался. Галина Ивановна обошла колонки, меня похвалила.

— Молодец, Саня. Ты сегодня лучший из лучших.

Потом мы отвечали на разные вопросы — я первый тянул руку. К концу уроков у меня заболела спина. И когда все начали собирать портфели, я не мог пошевелиться. И тут Галина Ивановна сказала:

— Сейчас я отведу класс в раздевалку, а ты, Саня, останься.

Галина Ивановна быстро вернулась и, ничего не говоря, села за стол и взяла ручку.

— Всё же, — сказала она, — мне бы хотелось исполнить твою просьбу, тем более что ты работал отлично.

И она протянула записку.

«Дорогая Ольга Алексеевна! Ваш сын Саня сегодня отлично работал. Он замечательный мальчик, и Вы можете ему доверять любое серьёзное дело.

Ваша Галина Ивановна».

Домой я пришёл довольный. Звонил несколько раз, но мама открыла не сразу. Было слышно, как она медленно бредёт по коридору, как неторопливо щёлкает замок.

— Вот почитай! — закричал я, размахивая запиской.

Мама отошла от дверей с письмом и сразу же засмеялась. Это был смех девчонки. Майя Шистикова так смеётся, когда чем-то довольна.

— Ай да Саня! Ну и доставил ты мне радость!

— Если бы ты знала, как нелегко было получить такую записку!

— Ещё бы, — сказала мама. — Зато теперь я могу во всём на тебя положиться… Как раз, Саня, я собиралась тебя попросить кое-что сделать для дома. Надо сходить в продуктовый. Купить триста сыра, двести масла, двести фарша для Мотьки. Да, а сначала загляни в галантерейный, мне нужны зелёные пуговицы.

Мама открыла сумку, достала десять рублей одной бумажкой, поколебалась, давать или нет, но другой, видимо, не было, и она протянула мне эту. Я хотел сказать, что она может отдыхать спокойно, но решил, что лишние слова — ни к чему.

— Мельче нет, — объяснила она. — Но тебе дадут сдачу.

Я аккуратно сложил десятку, сунул в боковой карман, подумал с сожалением, что папа в другом городе. Он остался бы мной доволен.

— Да, — вспомнила мама, — возьми Мотьку. С ней пора прогуляться.

Мотька наставила уши. Слово «гулять» она хорошо знает.

В галантерейном было полно народу. Я пригнулся, чтобы никто не задел меня локтем, и стал продвигаться к прилавку. Иногда я стучал стоящим в спину, предупреждал, чтобы они не шевелились, — внизу я и собака. Идти с каждым шагом становилось труднее. Наконец мы остановились.

— Это замечательные чемоданы! — неожиданно сказала маленькая старушка (мы оказались с ней одного роста и могли переговариваться без всякого крика). — Во-первых, они напоминают крокодиловую кожу, а во-вторых, они очень дешёвые. Я просто не помню таких дешёвых и красивых чемоданов.

— Это вы мне говорите? — гаркнул сверху огромный усатый дядька. — Какой я вам мальчик?!

— Нет, нет, — заторопилась старушка. — Мальчик рядом. С собакой. Осторожно — не наступите.

— Собака — друг человека, — согласился дядька нелегка отжал очередь, дал нам с Мотькой ближе подобраться к прилавку. — Собаки всё понимают. — Он взглянул на нас и вдруг крикнул: — Так это же нашей докторши, Ольги Алексеевны, собака. Ах ты моя скорая помощь! Она спасала моего внука…

Я очень удивился, — получалось, что именно Мотька лечила больных, а не мама. Дядька, кажется, что-то напутал.

— Представляете! — кричал дядька. — Ольга Алексеевна — это удивительной души доктор. Когда мой Филя заболел воспалением среднего уха, то она глаз с его среднего уха не спускала.