Поговорили, решили после занятий поехать и посмотреть места будущих взрывов, как говорится, на местности. Одно дело – на карте, другое – в жизни. Спросил, когда заканчиваем, вызвал из управления машину.
Решив отлить, чтобы ничего не мешало учебе, зашел в сортир. Там тоже стояли слушатели, смолили сигареты и обсуждали потихоньку то, куда их занесло. Один лейтенант бурно сомневался в реальности затеи, мол, никуда это всё не годится, приборы сложные, хрен его знает, как сигнал пройдет, да как среагирует. Короче, разлагал коллектив. Вот же жопа с ручками! Вроде и отбирают их тщательно, и проверяют, и инструкциями по самую маковку загружают – а обязательно найдется вот такой умник, который лучше всех знает, как правильно сделать. Как в том анекдоте: все в говне, и тут выхожу я, весь в белом.
– Лейтенант, представьтесь! – я решил закончить всю эту байду в зародыше, чтобы никому не повадно было ляпать тут языком вместо учебы.
– Лейтенант Левченко, командир взвода спецминирования Главного военно-инженерного управления, – ответил он, нисколько не смутившись. Мол, знай наших, я вон из каких заоблачных высот прибыл, а вы тут до сих пор в местном навозе плаваете.
И тут меня как осенило. Точно, был такой Левченко, известная в узких кругах личность. Его оставили в Киеве для того, чтобы довести дело со взрывами до конца. А потом не то он в плен попал, не то сам сдался, и выдал немцам кучу объектов. Рассказал мне об этом Вася Курочкин, мы с ним из окружения выходили. Хороший парень, жаль, погиб в перестрелке, так до наших и не дошел. Из всей группы тогда из города смогли выбраться единицы.
Ладно, лейтенант-спецминер, посмотрел Киев – и хватит. Езжай назад, спасайся от плена. Может, и правда, тебя захватили не по твоей воле. А человек слаб: один раз мошонку дверью прижмут, расскажешь даже какой величины лист лопуха был, которым ты в детстве задницу вытирал. А что дурак – так это, говорят, нигде не лечится. Сейчас занятия закончатся, и я тебе организую отбытие на исходную позицию.
Обучение продолжились. Теперь Старинов рассказывал о закладке мин на неизвлекаемость. Вот это до каждого сапера доводили, было такое. И у немцев метода была. Да у каждого мало-мальски опытного минера свои улучшения имелись. Помню, в конце сорок четвертого и мы всё это немного доработали и улучшили. Без ложной скромности, и мой вклад в том есть. Так что я дождался, когда полковник закончит, и влез:
– Разрешите дополнить?
Старинов глянул на меня с интересом, всё же его изобретение:
– Слушаем, товарищ старший лейтенант.
– Если вот здесь и здесь…, - и я выложил быстро нарисованную схему – Надо такую вот проволочку, с изгибом. А тут…
Не знаю, пошло ли оно тогда в дело, пока бумаги ходили, и война кончилась, но почему сейчас не попробовать?
– Интересно, а ведь может сработать…, - задумавшись, произнес Илья Григорьевич. – Спасибо, товарищ старший лейтенант.
– Служу Советскому Союзу.
Вопрос с Левченко я решил тут же, зайдя к начальнику курсов. Сказал, что лейтенант, конечно, грамотный, только вот язык как помело. Нечего ему тут делать. Майор записал что-то у себя, поблагодарил за бдительность, и я пошел со спокойной душой.
Возле входа уже стояли Голдович и тот самый майор, который присутствовал на занятиях. Когда я представился ему и Старинову, он только кивнул и пожал мне руку. Шифруется, секретность блюдет. Сели в штабную «эмку», ждавшую нас неподалеку от входа в Дом Красной Армии и поехали на Крещатик: именно там располагались основные объекты. Смотреть на эту улицу, которую совсем скоро мы своими руками превратим в груду развалин, было больно. Смогут ли потом построить такую красоту? Майор о чем-то разговаривал с Голдовичем, они что-то уточняли на схеме, а я просто глазел в окно. Когда такие зубры говорят, таким как я лучше помолчать.
Мой час наступил на Крещатике. На время я стал если не самым главным, то уж точно не сбоку припека. Потому что у меня был гроссбух, в который я заносил название объекта и говорил, сколько взрывчатки, когда и откуда сюда привезут с армейских складов. Чтобы не получилось так: машина приедет, а встречать некому. Тем более, что основная часть работ будет вестись глубокой ночью.