Клодия сняла со стены рукавицу для соколиной охоты и натянула её на руку. Достала из висевшей тут же сумки с кормом кусочек мяса, протянула орлу. Тот повернул голову, застыл на мгновение, как статуя, внимательно следя за ней. Потом щёлкнув клювом, молниеносно схватил кусок и стал когтями разрывать жилистую плоть.
— Истинный символ королевского дома.
Клодия вздрогнула.
Кто-то стоял в тени за каменной перегородкой. Клодия разглядела его руку, освещённую косым лучом солнца, в котором плясали пылинки. Ей сначала даже показалось, что это отец, и волна чувств, о которых она даже не подозревала, нахлынула на неё, заставив сжать кулаки.
Потом она проговорила:
— Кто вы?
Шорох соломы.
У неё нет оружия. И вокруг — никого. Она сделала шаг назад.
Человек медленно пошёл навстречу. Теперь свет резко очерчивал его высокую худую фигуру, его сальные, вяло свисающие волосы, маленькие полумесяцы его очков.
Она гневно выдохнула. Потом сказала:
— Медликоут.
— Леди Клодия. Надеюсь, не сильно вас испугал.
Отцов секретарь неловко поклонился, Клодия в ответ присела в небрежном реверансе. «Поразительно! — подумалось вдруг Клодии. — Раньше, когда отец бывал дома, я видела этого человека чуть ли не каждый день, но почти с ним не разговаривала».
Он был измождён и сильно сутулился, словно часы, проведённые за письменным столом, пригнули его к земле.
— Вовсе нет, — солгала она. Потом неохотно добавила: — Вообще-то, я счастлива, что, наконец, имею возможность поговорить с вами. Дела моего отца…
— В превосходном порядке.
Он перебил её, и это было странно. Медликоут шагнул ближе.
— Леди Клодия, прошу простить мою неучтивость, но у нас слишком мало времени. Возможно, вам знакомо вот это?
Испачканными в чернилах пальцами он положил на рукавицу, что была на руке Клодии, что-то маленькое и холодное. На предмет упал луч света. Она разглядела небольшую металлическую эмблему — бегущее животное с разинутой рычащей пастью. Ей не доводилось видеть его раньше. Но Клодия знала, что это такое.
То был стальной волк.
5
— Сейчас как дохну на тебя огнём, — прорычал электроборотень.
— Делай что угодно, — отвечал Сапфик, — только не бросай меня в воду.
— Или загрызу твою тень.
— Ничто не сравнится с ужасом чёрной воды.
— Или раздроблю твои кости.
— Я боюсь воды больше, чем тебя.
Электроборотень, рассвирепев, забросил его в воду. И Сапфик уплыл, смеясь.
Перчатка оказалась слишком маленькой для лапищи Лорда Крыла.
Аттия в ужасе наблюдала, как растягивается ткань и расползаются швы. Потом взглянула на Рикса — тот сосредоточенно созерцал таровы пальцы. И улыбался.
Аттия перевела дух. Наконец-то она поняла! Умоляя бандитов не трогать реквизит, Чародей только этого и добивался. Она взглянула на Квинтиуса. Жонглёр держал наготове красный и синий шары. Вся труппа в отдалении хмуро ждала развязки.
Тар поднял руку. В темноте чёрная перчатка была почти невидима, словно кто-то отрубил «его светлости» кисть.
— И что? — хрипло хохотнул Тар. — Если я щёлкну пальцами, из них посыплются золотые монеты? Если я укажу на кого-то, этот человек умрёт?
И прежде чем кто-нибудь успел ответить, он решил проверить свои предположения, ткнув указательным пальцем в стоявшего за ним толстяка.
Головорез спал с лица:
— За что, шеф?
— Ага, Март, перетрусил?
— Мне это не нравится, вот и всё.
— Ну и дурак. — Тар с презрением повернулся к Риксу. — Тоже мне, реквизит, да ему место в канаве. И как тебе удаётся с такой фигнёй всех дурачить? Ты, наверное, мастер обмана.
— Да, я величайший иллюзионист Инкарцерона, — кивнул Рикс и поднял руку.
Внезапно издевательская ухмылка сползла с лица Тара. Он опустил взгляд на свои затянутые в Перчатку пальцы и страдальчески завыл.
Аттия вздрогнула. Лорд Крыла визжал как резаный и тряс рукой в Перчатке; эхо вопля звенело и билось в тоннеле.
— Как жжёт! Снимите её, снимите!
— Надо же, не повезло тебе, — пробормотал Рикс.
Тар побагровел от гнева.
— Убейте его!
Его приспешники зашевелились, но Рикс властно молвил:
— Пусть только попробуют — и тогда перчатки тебе ни за что не снять. — И с непроницаемым выражением лица скрестил на груди руки.
«Если это спектакль, то исполнено мастерски», — подумала Аттия. Она незаметно для остальных скользнула к фургону и взобралась на сиденье возницы.
Тар, выкрикивая ругательства, отчаянно пытался сорвать Перчатку.
— Жрёт мою руку, как кислота!
— А ты ждал чего-то другого? Напялил на свою лапу вещь, принадлежавшую Сапфику, и хочешь чудес? — В голосе Рикса прозвучала какая-то странная нота, и Аттия с беспокойством взглянула на Чародея. Беззубая улыбка исчезла, а во взгляде появилась прежняя одержимость, уже не раз её пугавшая. Квинтиус нервно прищёлкнул языком.
— Тогда убейте остальных! — Тар уже едва мог говорить.
— Никого не трогать! — Рикс остановил банду спокойным взглядом. — Ты позволишь нам пройти через Игральные Кости, и тогда я сниму заклятие. Малейшая подлость с твоей стороны — и гнев Сапфика сожжёт тебя дотла.
Бандиты переглянулись.
— Выполняйте, — провыл Тар.
Это был опасный момент. Аттия знала, что всё сейчас зависит от того, насколько головорезы боятся своего вожака. Если хотя бы один из них ослушается, или убьёт его, или возьмёт командование на себя, с Риксом покончено. Но они, начали отступать, один за другим, оторопело и запуганно.
Рикс мотнул головой.
— Пошевеливайся, — прошипел Квинтиус.
Аттия схватила поводья.
— Стойте! — завизжал Тар. Его затянутые в перчатку начали подёргиваться, между ними вспыхивали электрические искры. — Останови это. Прекрати.
— Это не я, — заинтересованно откликнулся Рикс.
Чёрные пальцы дёргались в конвульсиях. Получеловек кинулся вперёд, схватил кисточку из висевшего под фургоном ведёрка с золотой краской.
— И что теперь? — пробурчал Квинтиус.
Тара повлекло в стене. Одним размашистым движением его рука в перчатке вывела на покорёженном металле пять букв.
АТТИЯ.
Все замерли в изумлении. Рикс бросил взгляд на Аттию, потом повернулся к Тару.
— Что это ты делаешь?
— Да я ничего не делаю! — вожака банды трясло от ужаса и гнева. — Эта паскудная перчатка — живая.
— Ты умеешь писать?
— Конечно, не умею! Я не понимаю, что тут накалякано.
Аттия слетела с фургона и подбежала к стене. С букв стекали тонкие струйки краски.
— Что? — выдохнула она. — Что дальше?
Резко дёрнувшись, словно кто-то ею управлял, рука Тара подняла кисточку и вывела на стене:
ЗВЁЗДЫ СУЩЕСТВУЮТ, АТТИЯ. ФИНН ВИДИТ ИХ.
— Финн, — прошептала Аттия.
СКОРО УВИЖУ И Я. НАЗЛО СНЕГУ И ШТОРМУ.
Что-то мягкое коснулось её щеки. Она поймала спланировавший сверху маленький предмет. Голубое перо.
И вот он уже сыпется повсюду — ласковый, как смех, снег из одинаковых голубых пёрышек, укутывает повозки, покрывает дорогу мягким ковром. Перья с шипением сгорают в пламени факелов, оседают на плечах бандитов и лезвиях их топоров, прилипают к комкам краски на стене, их сдувают со своих морд и топчут копытами волы.
— Это делает Тюрьма! — благоговейно прошептал Рикс и вдруг схватил Аттию за локоть. — Живо! А не то…