«Не должна. Выбрось ее в мусорку и забудь. Вон, хоть в море…»
Нет, в море нельзя. Даже выдавить из шприца жидкость – а если там яд?
Или наркотики?
Она судорожно отсмотрела сгибы собственных локтей – затянувшихся проколов нет. На бедрах тоже. Куда еще колются наркоманы? Между пальцами ног? В плечи? В зад? Память молчала.
Она не наркоманка, нет…
«Интересно, кто писал записку?»
Ручка нашлась в сумочке. Дрожащей рукой, перевернув мятый кассовый чек, найденный там же, Лана быстро нацарапала два слова – «восстанови память». И выдохнула почти что с ужасом – почерк ее. Однозначно.
Солнечный день в ее сознании на несколько секунд померк. Все те же крики ребят за окном, все та же песня и шум прибоя, вот только мир вокруг вдруг сделался хрупким, сюрреалистичным, будто пляжники, океан и волны – всего лишь картина, а за картиной нечто темное, зловещее, покрытое пятнами плесени. И везде паутина.
Ужас. Ей представляется какой-то ужас.
Пришлось встряхнуться. Какая, к черту, разница, кто писал ту записку и почему приложен шприц? Она не хочет знать, что в нем набрано, она не желает понимать, зачем вообще взяла с собой эту ерунду. Нужно все выбросить – просто выбросить и забыть! Делов-то! У нее новая жизнь, новые планы, новое жилье и новое преотличное настроение. И ни одна ерунда – даже такая странная, как найденная в твоем же чемодане картонная коробка, – не сможет его испортить.
Это не она писала… Это кто-то подделал. И шприц подложил…
Да, это не она. Это какая-то дурацкая шутка!
И вообще – прочь из головы дурные мысли. В конце концов, она вправе решать, делать ей что-то или не делать? И она решила: «не делать».
Прежде чем выйти из дома, Лана бросила коробку обратно в чемодан (выбросит позже – пока даже ведра нет), а чемодан пинком задвинула под кровать.
Все, на выход – под солнечные лучи и навстречу соленому ветру.
Прибрежные лавки торговали все больше сувенирами: коралловыми бусами, ситцевыми шарфами – нежными, голубыми, как океанская вода, – декоративными морскими звездами, отделанными ракушками рамками для памятных фото, магнитами… Вот и кружки все, как одна, были глиняными, тяжелыми, с теснением на боку в виде фонтана на центральной площади и надписью «С курорта Ла-файя». Пить чай на балконе из такой не хотелось.
«Почему змея? И почему стоящая дыбом?»
Под полусонным взглядом продавца, рассматривая не нужную ей блестящую ерунду в виде тарелочек, черепашек с жемчужинами и воткнутых в ткань рыбок-брошек, Лана не заметила, как вновь соскользнула в мысли о найденной в чемодане коробке.
«Как змея может стоять дыбом? И что вообще такое «дыбы» – какая-то часть тела? Это лошадь может стоять на дыбах, но не змея…» И с какой целью она писала для самой себя то послание?
Разозлившись, что опять думает про записку, Лана оторвалась от созерцания бутылочек с разноцветным морским песком и подошла к продавцу.
– Скажите, а супермаркет где-нибудь поблизости есть?
– Рынок, – отозвался немолодой кудрявый мужчина, загорелый до состояния печной золы. – С фруктами.
– Нет, с продуктами. Нормальными.
Выпуклые глаза с загнутыми кверху длинными ресницами смотрели на нее осоловело и чуть удивленно; вращался под потолком допотопный вентилятор.
– С молоком?
Интересное сравнение.
– Да, с молоком, кефиром, йогуртами, колбасами, хлебом.
Удивительно, что ей приходится объяснять такие простые вещи, – неужели местные питаются только фруктами?
– Есть. Торговый центр. Но до него далеко пешком.
– А если не пешком?
– На автобусе. Четыре остановки.
Прежде чем покинуть лавку, Лана купила карту.
Семьсот двадцать два доллара – деньги она пересчитала еще дома. Теперь же, качаясь в заполненном в основном туристами автобусе, она размышляла, на чем стоит сэкономить в первую очередь. На всем, пока не найдет работу. Коммунальные платежи только через месяц, на продукты, если питаться скромно, хватит. С новой одеждой и необязательными вещами придется повременить – если только шорты… И купальник. Ах да, ей позарез нужен купальник – его почему-то не нашлось в чемодане. Не думала, что попадет на курорт? Скорее, была уверена, что не попадет – Комиссия, по слухам, такие города для переселения на постоянной основе предлагала редко. Но ей повезло.