Но девушка решила иначе…
— Хорошо! Я обещаю вам это! И если я нарушу свое слово, моя душа никогда не найдет покоя! Ни в жизни, ни после смерти! Да видят Боги!
Вот те раз, красота какая! Я бессильно опустила голову. Теперь чтобы не случилось Гретта обязана будет следовать за мной и охранять. И как бы мне не хотелось этого, но, увы, освободить от клятвы мог только тот, кто ее принял.
ГЛАВА 3
Жизнь — как коробка шоколадных конфет. Никогда не знаешь, что внутри.
Лириэла.
Утро для меня всегда было тяжелым временем. "Сова" для мозга костей, я просто ненавидела рано вставать, и родители, зная это, обычно будили свою "Соню-засоню" не раньше десяти часов.
Однако сегодня стук в дверь раздался до неприличия рано. Я закуталась в одеяло, пытаясь отгородиться от шума. Не удалось, увы. Перевернулась на спину, с трудом разлепляя глаза. Что всем от меня надо?
— Лириэла! Вставай! — донесся из-за двери до отвращения бодрый голос отца.
— Пап, ты время видел? — простонала в ответ я, еще пытаясь удержать сон. — Я спать хочу-у-у!
— Ну, подумаешь, семь утра! Теперь ты всегда так вставать будешь! — "обрадовал" меня он, заставив застонать.
Если папа сказал, что так будет, значит так и будет. Проверено на собственном опыте: протестовать бесполезно. Этим я и пошла в отца: коль в голову что-то втемяшится — и кувалдой не вышибешь!
— Поднимайся, тебе говорят! Десять минут на сборы и жду на заднем дворе, — припечатал папа и, из коридора донеслись едва слышные шаги. Ушел?
Красотища просто! Да что же такое случилось, если меня разбудили в семь утра?! Но спорить бесполезно, а иногда и опасно. Поэтому, превозмогая сон, я со стоном сползла с кровати и, чуть пошатываясь спросонья, отправилась в ванную. Быстро умылась, ополоснув лицо водой и собрав волосы в хвост, направилась к шкафу. Потянулась к одному из моих любимых платьев — из голубого шелка с белой вышивкой, — но поддавшись какому-то шестому чувству, схватила припрятанный среди обуви брючный костюм (сшила сама, выпросив ткань у одной из служанок, и под большим секретом от отца: но уж теперь-то чего скрывать?).
Папа, как и обещал, сидел на скамейке под широкими ветвями дуба на заднем дворе, что-то высматривая в только начавшем светлеть небе.
— Что случилось? — подходя к нему, спросила я зевая.
Тот ничего не ответил, лишь оценивающе оглядел меня, заставив поежиться. Аж страшно становиться! Что ж он задумал?!
— Пять кругов! — сказал вдруг папа, переводя взгляд на наручные часы и беззвучно шевеля губами, будто что-то считая.
— А? — не поняла я. Какие круги? О чем он вообще?
— Тебе нужно пробежать пять кругов вокруг дома! — терпеливо, как последней идиотке, пояснил отец, не сводя взгляда с часов.
— Зачем? — нахмурилась я, подозрительно вглядываясь в лицо папы. Он не заболей часом? Как-то уж слишком странно себя ведет!
— Побежала! — вдруг резко бросил отец, полностью игнорируя мои вопросы.
Ну а что делать? Помедлив мгновенье, я побежала. Опасаясь быть пойманной папой, встающего намного раньше Сони-меня, пробежек я не устраивала, поэтому после третьего круга начала выдыхаться. Пятый же круг уже не бежала — тащилась, как черепаха и дышала, как выброшенная на берег рыба.
Добежав последний круг, я без сил упала около скамейки, на которой сидел папа, и перевела дыхание.
— Если честно — я ожидал большего! — проворчал он, чуть подвигаясь и давая место на скамейки и мне. — Ты бежала почти восемь минут! Это не плохо, это ужасно! Ну что ж, будет к чему стремиться!
— Пап, — смущенно позвала я, все еще тяжело дыша. — Что происходит? Ты поднял меня в несусветную рань, заставил бегать вокруг дома. Это вообще нормально? Я ничего не понимаю!
— Благодари Рикки, — усмехнулся тот. — Ему удалось убедить меня пересмотреть взгляды на счет тебя и твоих увлечений. Но имей в виду, — папа вновь стал строгим, — поблажек не будет! Фехтование, бег, стрельба, конные прогулки. Буду тренировать тебя, как мужчину, так что и порядок будет армейский: за каждую минуту опоздания — дополнительный круг вокруг дома, а будешь ныть — получишь пятьдесят отжиманий. Пока занимаемся с утра каждый день кроме воскресенья, а там уж как получиться.
На мгновенье захотелось удавиться, ну, или хотя бы упасть в обморок (а что? этому благородных леди тоже учат!). Красота, Рикки, ну и услужил! Но тут же вспомнила, что грозит за нытье, и затолкала подобные мысли куда подальше. Сама напросилась! Вздумала переделать отца (пусть и с помощью брата) — переделала! И тут же попала в своеобразную армию.