Перевела взгляд на лужайку, где Рикки разделывали под орех. О, это зрелище было достойно внимания. Я тихонько хихикала, стараясь запомнить как можно больше приемов, которые делал отец.
Наконец Рикки обезоружили и тоже отправили в далекий полет.
— Хорошо летишь! — решила повредничать я. — К дождю!
Рикки многообещающе на меня посмотрел, но промолчал, не найдя, что сказать. Красота!
ГЛАВА 4
Друзей узнаешь в беде. В бедах друзей узнаешь себя.
Лириэла.
Семь утра. Села на кровати, широко зевнув. Я уже давно привыкла вставать без громогласных воплей отца: с момента моей первой тренировки прошло почти два месяца. А из "совы" я бесповоротно превратилась в "жаворонка".
Осень постепенно брала свое. Пошла череда дождей и, то сильные ливни, то противная морось поливала землю, укрытую пожелтевшими листьями.
Но тренировки не прекращались. Отец продолжал нас гонять, как сумасшедший. Даже если небо извергало несильный дождь — он заявлял, что "это все мелочи", и мы продолжали занятия.
А вот когда шел настоящий ливень, мы занимались в спешно освобожденной комнате, куда раньше сгружали уже ненужный, но все еще дорогой сердцу хлам. Места там было достаточно, но для бега, она конечно же, не подходила. Поэтому мы продолжали нарезать круги вокруг дома в любую погоду, несмотря на все недовольство мамы. Но переспорить отца ей не удалось и мы все также бегали хоть в дождь, хоть в грозу.
И это не прошло бесследно: неделю назад Рикки свалился с температурой после очередной пробежки. Я в этом плане оказалась стойче, пока выдерживая все капризы погоды.
Недели через полторы после начала занятий я уже спокойно пробегала начальную дистанцию, вполне укладываясь в установленное папой время. Но тот тоже не сдавался, постепенно увеличивая количество кругов.
Фехтовать тоже понемногу училась. По крайней мере, уже вполне сносно уворачивалась и парировала некоторые приемы отца, да и сама наносила более действенные удары. Отец был доволен. Еще бы! За такое короткое время добиться таких результатов!
Занимались мы также стрельбой. Убедившись, что в цель я попадаю десять из десяти раз, отец притащил какой-то механизм, заставляя целиться в движущиеся мишени. Это оказалось сложнее, чем я думала. До сих пор не могу выбить все десять раз. Обидно!
А вот конные прогулки почти прекратились. Дождь размыл все дороги, и ездить по ним было просто невозможно.
Гретта тоже давно не появлялась. Иногда только забегала ко мне перед сном, залезая в окно, но надолго не задерживалась. Не хотела, чтобы мои родители ее случайно заметили (все-таки к папе Гретта относилась с опаской настороженностью). Лишь Рикки позволялось иногда сидеть с нами.
Время шло своим чередом, открывая все большие "прелести" осени. Я не хотела лишний раз выходить на улицу, хотя почти все лето провела на свежем воздухе. Все чаще с тоской смотрела в окно, вспоминая теплые летние денечки…
Но сегодня что-то было не так. Мама пропустила завтрак (чего раньше никогда не делала), а отец не появился на пробежку, опаздывая даже на саму тренировку.
Пожав плечами, решила начинать без него. Папа же тоже человек. Мало ли какие у него дела? И начала делать разминку. Но много времени она не заняла.
Взяв лук, нажала на нужную кнопочку странного аппарата, приводя мишени в движение. Постреляв в свое удовольствие, перевела взгляд на часы. Папы не было уже час.
Я отложила лук и пошла в спальню родителей. Кровать заправлена, но в комнате ни души. Нахмурившись, повернула к рабочему кабинету отца. Но и там никого не оказалось.
"Красота, однако! Это уже не смешно!" — с испугом пробормотала я и рванула в комнату Рикки.
Тот, к счастью, был на месте. Сидя на кровати, он с дурацкой улыбкой читал очередное письмо от Гретты. Я не сказала, что у них в последнее время организовалась переписка? Тайная, конечно.
— Рикки, где родители? — с порога воскликнула я.
Он медленно оторвался от письма и удивленно посмотрел на меня.
— Ты что не знала? — удивленно спросил он уже вполне здоровым голосом. — Уехали.
— Куда? — нахмурилась, совершенно ничего не понимая. Почему я не в курсе?
— Король вызвал их на рассмотрение дела Гретты. Папа ж тебе письмо оставил! — зевнув, сказал брат.
— Где? — вытаращилась на него я. Не помню никакого письма!
— В своем кабинете на столе! — последовали четкие указания.