— Ты мне не сестра! — крикнул я. — Ты мне никто! Ты всего лишь подкидыш! Уходи! И не смей возвращаться!
Без слов Лира выбежала из дерево-дома. По ее щекам текли слезы. Но мне было все равно. В тот момент я почти ненавидел сестру.
Лириэла.
Я бежала. Бежала, не останавливаясь и не оглядываясь. Бежала, не зная, зачем и куда. Бежала, спотыкаясь об коряги, спрятанные под снегом, бежала, не обращая внимания на грубые ветви деревьев раз за разом царапающих мне лицо. Эта боль была никогда не сравнится с той, что я испытывала, слушая жестокие слова брата и той, что чувствую сейчас.
Больше не сестра… Как больно это слышать! И как больно терять. А ведь я потеряла почти все! Уютный и такой родной домик, любимого отца. Брат отвернулся от меня, а родители оказались чужими. Но больнее всего было осознание того, что Рикки прав. Это я виновата. Только я и больше никто. Наверное, и в самом деле, лучше уйти. И никогда не возвращаться. Даже в воспоминаниях. Господи как же это больно!
Споткнувшись об очередную корягу, упала. Слезы нескончаемым потоком текли из глаз, а сердце буквально разрывалось в груди. Сил, надежды, веры — ничего больше не существовало. Я была пустой.
С трудом, поднявшись на ноги, медленно, держась за каждое дерево, побрела прочь. Пока не вышла из леса.
Я оказалась на пепелище. Повсюду валялись обломки древесины, осколки стекла и посуды. Ветер развивал обгоревшие остатки ткани, а земля была абсолютно черной. На фоне белых деревьев и серого неба это выглядело жутковато.
— Нет… — прошептала я. — Нет! Нет! НЕТ!
Вновь полились слезы, я упала на колени, буквально скручиваясь от боли. Нет, как такое возможно?! Я не верю! Не хочу верить! Конечно, Рикки не лгал, и я это знала, но увидеть собственными глазами… Мой дом. Его не было. Больше не было. И ничего не могла сделать.
Не знаю, сколько пролежала на холодной черной земле, глотая слезы. Не помню, как встала на ноги. Не помню, как вновь бежала куда-то. Очнулась только лишь когда запнулась об камень. Ноги унесли меня далеко от дома, я вновь оказалась в лесу. Маленькая полянка с глубоким обрывом — никогда раньше тут не была. Мое внимание привлекло нагромождение камней на дальнем краю поляны, об один из которых я и споткнулась. Нахмурившись, подошла ближе.
Это была могила. Невысокий деревянный крест, замерзшие цветы. Между стебельками провалилась какая-то бумажка. "Что это?" — отстраненно подумала я, протягивая руку.
Это оказалось маленькое, с ладонь, изображение молодого мужчины. Несколько секунд я всматривалась в смутно знакомые черты, а потом бумага выпала из ослабевших пальцев. Отец. Это, несомненно, был он.
Без сил рухнула на колени. Почему? Почему?! Маленькая слезинка скатилась по щеке: больше плакать просто не могла. А вот сердце буквально разрывалось на части. Было больно и страшно. Я вновь не могла поверить, что его больше нет. Неужели он больше никогда не прижмет меня к себе, не рассмеется над очередной шуткой? Неужели я никогда не услышу его голос, не почувствую нежность поцелуя и теплоту объятий? Неужели больше не скажу, как сильно люблю?
Да, именно так. Отец ушел. Ушел навсегда. Надо же, какая ирония! Я тоже ушла навсегда. Различия лишь в том, что он отправился в лучший из миров, а я продолжаю жить. Брошенная семьей и друзьями, совершенно без денег, разыскиваемая главным инквизитором… Как же это неправильно. В ту ночь должна была умереть я. Но только не он. Только не отец.
И все же он спас меня, спас Гретту. Спас ценою своей жизни. И я благодарна ему, несмотря ни на что.
Бережно подняла картину, отряхивая ее от снега. Пусть хоть что-то останется мне на память о семье. Пусть даже изображение отца.
— Как же я люблю тебя, папа! — прошептала я. — Жаль, что ты больше не со мной…
Внезапно в глазах помутилось. Проваливаясь в темный колодец пустоты, я услышала совсем тихо, на гране сознания злорадный голос:
— Я знал, что однажды ты придешь сюда!
ГЛАВА 7
Неожиданность — необходимая часть жизни, ведь если бы мы точно знали будущее, оно стало бы прошлым.
Лириэла.
Я со стоном открыла глаза. Голова нещадно болела: было ощущение, будто кто-то невидимый сосредоточенно танцевал чечетку. Вновь застонала, откидываясь на подушки. Стоп. Какие еще подушки?! Где это я?!
Резко села, мгновенно забыв о боли, и огляделась. Большая светлая комната с ворсистыми коврами, изящной мебелью и высоким потолком. Я же лежала на громадном ложе. Тело окутывали шелковые простыни, по всей кровати были разбросаны подушки, а у изголовья даже нашелся плюшевый медведь.