Иногда полезно напрячь умишко и выбирать выражения, здесь все прежде всего советские люди, патриоты, а не говняные офицеры, никому не позволено, а тем более полуграмотному майору, оскорблять народ, не умеете разговаривать с людьми, идите пасите свиней, семечками торгуйте, а не поливайте грязью достоинство советского человека, вы не в пивной и не в трактире, если коллектив законно негодует, это вина начальников, зажравшихся и отъевшихся у бесплатной кормушки, ревели лейтенанты, вкладывая в свое осатанение всю обиду и злость, к которым раздавленный майор имел только косвенное отношение…
Подполковник Терехов улыбался в дверях.
— Чего раскричались, герои-командиры?! Нашли, на ком злость срывать, майор-то тут при чем? Спокойно, разрешите мне все-таки сказать! Согласно приказу Министра обороны, вы все будете демобилизованы по истечению двухлетнего срока службы! Я это объявляю официально!
Командир полка шутливо заткнул уши.
— Какие вопросы? Сукно? Положено вам, положено, завтра все получите! А сейчас в казармы, на работу! А то устроили здесь сельскую сходку! — дружелюбно приказал Терехов…
— Этому же сукну цены нет, — говорил, идя через плац, Курко. — Его покрасить и пальто на гражданке сшить! Сукно доброе, военное, сносу не будет!
— Какой же кретин на шинель его будет тратить! — согласился Балу.
— Да в конце концов я его толкну за четвертак! А деньги пропью! — веселился Коровин.
— Что за дурацкий обычай, нервы людям портить! — никак не мог успокоиться Теличко.
— А Курицына так натянули на Ваню-лысого, аж чавкнуло! — удовлетворенно сказал Батов…
Выеденное яйцо
В первой посылке ничего не было.
Пять пачек папирос, печенье, конфеты и пара шерстяных носков, Казаков, снова сложив все в фанерный ящичек, протянул его солдату, иди, пируй.
Порядок — получать и проверять посылки — был заведен, когда минометчики были салагами. Алчные старики отбирали и делили содержимое, без всяких церемоний, получатель радовался, если разрешали взять несколько конфет и папирос.
Это было год назад, сейчас процедура потеряла свой благотворительный характер, забота отцов-командиров перестала быть необходимой, но преимущества контроля были очевидны, и капитан Синюк, уезжая в отпуск, настойчиво напоминал, не колеблясь, конфискуйте одеколон, чай и зубную пасту, даже сапожный крем не следует отдавать.
Крем изготовляют на скипидаре, при желании обалдеть можно и от него. Ваксу намазывают на хлеб, выставляют на солнце или в тепло, через полчаса соскабливают черную массу, а кусок, пропитанный скипидаром, съедается. Эффект одурения обеспечен, хотя признаться, очень немногие решались есть такую гадость, но береженого и Бог бережет, находятся же кретины, пьющие антифриз и тормозную жидкость, необъяснимо, почему люди гробят себя, предупреждал капитан.
На дне посылки для старшины батареи Варенцова лежала резиновая грелка с самогоном. Отвинтив крышку, лейтенант понюхал и протянул сосуд Теличко, удостовериться.
Раздосадованный Варенцов сгреб в ящик кулечки и пачки, ушел, хлопнув дверью, в казарму.
— Вообще-то это скотство, — сказал Казаков. — Но нельзя же отдавать грелку. ЧП неизбежно. Эти дураки не умеют пить потихоньку. Потом бед не оберутся.
— Ты не ищи оправданий, — недовольно сказал Теличко. — Конечно, ты обязан забрать водку. Но кто тебя уполномочивал устраивать посылочный шмон? А как же, беспокоюсь о других!..
Пить Теличко отказался, не из принципа, конечно, просто самогон сильнейше отдавал резиной и надо было иметь неукротимое желание, чтоб заставить себя проглотить жидкость с таким противоестественным привкусом.
Компанию составили Коровин и Курко, менее привередливые, ценящие в напитках не так вкус и запах, как балдучие, иными словами, одурманивающие, свойства…
У каждого солдата за год службы накопилось по несколько выговоров.
Командиры с легкостью объявляли выговоры, никто особенно не тревожился, когда Синюк, Жигаев или Оверьянов веско произносили: «Я объявляю вам выговор с занесением в личную карточку!». Солдаты радовались, легко отделались, не губа и не наряд, невзрачная запись, неизвестно для кого и для чего. Повод должен быть уж действительно ничтожным, несравнимым с такими серьезными нарушениями, как плохо заправленная постель или нетуго затянутый ремень.