Склонившись над ним, она сделала «каскад» из волос — прием, которому научилась в стриптизе.
«Нагибаешься, поднимаешь волосы вверх и сбрасываешь на спину водопадом. И мужик у твоих ног, точнее, его деньги, которые ты выколотишь из него быстрее, чем какая-нибудь дура-жена!»
Когда она уходила, я частенько репетировал этот приемчик перед зеркалом.
Откинув со лба прилипшую прядь, он стал складывать коробки и, не глядя в ее сторону, забормотал:
— Мадам, если в вас ударит метеорит, я буду просто потрясен. А сейчас я должен спешить. Уже опаздываю. Добро пожаловать. Желаю приятного отдыха в Долине Смерти.
И, не успела она рта раскрыть, как он подхватил свои коробки и скрылся за служебной дверью.
Со смущенным видом Сара минуту простояла неподвижно. Затем, переминаясь с ноги на ногу, наблюдала за дверью, куда он исчез. Еще минут через двадцать она спросила:
— Как думаешь, он намекнул, чтобы я его здесь подождала?
Я сглотнул ком в горле:
— Наверное, это место ничем не хуже других, чтобы назначить встречу Он же сказал «добро пожаловать». И обещал приятно отдохнуть.
Она не ответила. Мы простояли еще двадцать минут, а потом появилась маленькая женщина из числа рейнджеров, с кувшинным рылом, и спросила, не может ли она нам чем-нибудь помочь.
— Он скоро? — кивнула Сара, поправляя волосы, на дверь служебного выхода.
— Кто? — опешила женщина.
— Мужчина с метеоритами! — раздраженно отозвалась Сара.
— Джим? Джим давно ушел, — улыбнулась рейнджерша.
— Что значит — ушел? Как ушел? — Сара недоуменно пожевала губу.
— У него экскурсия в Замке Скотти. Он давно ушел. Могу я еще чем-нибудь помочь?
— Он просто попросил меня остаться с ним здесь в Долине Смерти, назначил здесь свидание, — заявила Сара таким уверенным тоном, словно речь шла о том, что мир плоский или еще что-нибудь в этом роде.
Рейнджерша отвечала широкой улыбкой и кивком:
— Ну, что ж, в таком случае, мы закрываемся — и если я вам больше ничем помочь не могу, должна попросить покинуть помещение.
Я заметил, как ярость вспыхнула на мамином лице — сейчас она могла ударить эту женщину, — и уже готов был перехватить руку, но Сара только тряхнула головой и улыбнулась рейнджерше.
— Прекрасно. Мы уходим. Ладно.
Она развернулась и направилась к выходу из туристического центра. И я следом.
Каким-то неведомым образом этот тихий теплый воздух заставляет меня ощущать себя невероятно маленьким и одиноким. Только рассеянная в нем тишина позволяет мне полностью расслышать мироздание. И теперь он вокруг меня.
Она уставилась на желто-оранжевую линию заката.
— Хорошо, что закат, — вырвалось у меня. — Летом здесь бывает под шестьдесят градусов.
Она кивнула, и я, чувствуя повисшую грозную паузу, продолжал:
— А первопроходцы умирали от жажды, они долгое время шли без ничего… Потом вдруг увидели воду и решили, что они спасены.
Повернувшись, она посмотрела, как рейнджеры запирают туристический центр.
— А когда добрались до воды оказалось, что она соленая.
Кувшиннорылая служащая приветливо махнула рукой на прощание и села в джип.
— Так пустыня получила свое название, — пробормотал я остатки сведений, почерпнутых из лекции в соседней комнате, которую прослушал за дверями, пока разделял с ней ожидание «метеоритного парня».
— Еще посмотрим, сука, — пробормотала Сара, адресуясь, видимо, к женщине, и затем наконец обернулась ко мне.
— Там была плохая вода, — брякнул я. — Непригодная для питья.
— В тебя сейчас ударит метеорит, — заявила она совершенно серьезно.
Я кивнул. Я давно уже понял, что именно это со мной и произойдет, по ее сценарию.
— И многие потом все равно пили эту воду.
Сара направилась к машине.
— И они потом погибли, — бросил я вслед и пошел за ней.
Первый метеорит шаркнул по щеке, оцарапав ее, — я только вздрогнул во сне, продолжая дремать, привалившись к колесу. Мне снилось, что в лицо мне ударил колючий каштан, слетевший с черного дуба.
— Смотри, это падают их сожженные внутренности, — показала она на обугленные колючие ошметки, рассыпавшиеся под деревом. — Это их внутренние органы, — говорила она, кивнув на кроваво-багровую листву под нашими ногами. — А теперь посмотри вверх.
Я поднял глаза. Ветви дерева, перекрученные над головой, напоминали венозное русло в прозрачном анатомическом фантоме.
— Вот все, что от них осталось. И вот почему эти деревья растут в Долине Смерти. Это предупреждение, — говорила она, щурясь, как ворожея. — Она подошла к исковерканному дереву-уродцу и стала гладить заскорузлый ствол. — Видишь, был бы ты девочкой, ты бы знал наверняка, что никогда не умрешь в огне.