Мещанская среда превращает в ничтожество провинциального фотографа — брата главного героя рассказа «Половодье» Стрельцова, от имени которого ведется повествование. Сам он стремится вырваться из родительского дома, где царят равнодушие к близким, тоска и скука. С глубоким психологизмом воссозданы переживания мальчика, в половодье бегущего за гибнущим на реке братом. Переживший трагедию мальчик после болезни начинает ощущать невозможность жизни в затхлом мире обывателей и впоследствии уезжает в Москву «только бы не жить, как все, без чувств, — одной сытостью!»
В этом рассказе юноша, оставляющий свой дом — прототип героя незаконченного романа С. Буданцева «Юноша» — о жизни молодого человека, приехавшего в столицу учиться.
«Как пену после волнения к берегу нэпа, — пишет С. Буданцев в рассказе „Таракан“, — бурей гражданской войны, выбросило множество всякого рода выбитых из колеи людей, целые обломки классов и сословий, — от мелкой паразитической шушеры: нищие, спекулянты, фамазоны, стрелки на бутылку водки и грамм марафета — до организаторов опасных шаек».
Эта тема привлекала многих писателей двадцатых годов, широко известны были в свое время, например, рассказы Петра Ширяева «Бандит Наль», Леонида Борисоглебского «Катька — Бумажный Ранет» и другие. Отдал дань изображению преступного мира и С. Буданцев. В рассказе «Таракан», написанном остро и увлекательно, он создал выразительный образ бандита Таракана. В прошлом дворянин, офицер, служивший в гражданскую войну в Красной Армии, герой рассказа стал затем начальником штаба в банде Беспалова, разгромленной в Москве. С двумя уцелевшими бандитами Таракан — Александр Михайлович Щепотьев, он же — Александр Валентинович Суходольский — промышляет разбоем и погибает от рук своих сообщников. Рассказ написан от имени следователя и содержит отдельные сцены быта нэпманов. Работе угрозыска посвящен и рассказ «Неравный брак».
Грандиозные изменения, происходившие в стране в период индустриализации, нашли свое отражение в литературе 30-х годов. Тема социалистического строительства стала ведущей.
С. Буданцев в это время много работает в газетах, ездит по стране, живо откликается на события, пишет очерки о Днепрострое и электрификации, о прокладке московского метрополитена, о передовых людях — творцах социализма.
Он создает цикл очерков о балахнинских бумагоделателях — результат поездки группы писателей на бумажную фабрику, одну из строек первой пятилетки, о которой М. Горький писал: «Я вышел с этой фабрики в настроении человека, заглянувшего в светлое будущее…»[12]
Картину вдохновенного творческого труда воссоздает С. Буданцев в «Рассказе о труде» (1932). Установка мачт электропередачи, строительство цехов Запорожстали — во всем автор видит трудовой героизм. Рассказ носит еще очерковый характер и интересен прежде всего тем, что отражает переход писателя к новым темам. Несомненная удача автора — образ мастера Пикельмана, старого кадрового рабочего, для которого интересы завода — дело его пролетарской чести.
Смысл жизни в работе видит и инженер-изобретатель Рудаков в рассказе «Любовь к жизни». Описывая муки творчества, которое не может оставить Рудакова даже на отдыхе, на курорте, С. Буданцев глубоко проникает в психологию своего героя, близкого к автору своим отношением к жизни, способностью самоанализа и увлеченностью творчеством.
Творческие натуры всегда привлекали писателя, будь то библиограф Григорий Нилыч из рассказа «Японская дуэль», изобретатель Рудаков или героиня последнего романа С. Буданцева «Писательница».
Роман «Писательница» вырос из написанного в 1933 году рассказа «Эпоха»[13], в котором говорится о судьбе Павлушина, ставшего затем главным героем романа. Павлушин — человек новой формации, преданный интересам общего дела. Он показан С. Буданцевым через свежее обостренное восприятие человека, далекого от заводской жизни, — писательницы, приехавшей на завод.
Роман «Писательница» — это книга о современности, о жизни завода и города. Но вместе с тем — это произведение о творчестве. Героиня романа решает писать о заводе и коммунисте Павлушине: «Прежде, чем так отчетливо появилось желание писать, тяжестью и еле заметной щекоткой налились, как у курильщика перед желанием закурить, пальцы, а затем во всем существе наступила прохладная, ровная, как бы электрическая сухость. Писательница… села за стол. Она, не вставая, писала до утра… Ее охватило блаженство тяжелой умственной работы».