Дарган, родовой вождь и знатный воин, не торопился. Он был на пять лет старше Туракарта и гораздо опытнее в охоте: «Пусть спешит, сломает себе шею, и тогда после Евнона он, Дарган, будет возглавлять аорсов». Было время, когда заветное желание должно было исполниться, но судьба оказалась благосклонна к Евнону. Но и сейчас в случае его смерти или отрешения Даргана снова ждала неудача. Виной тому был Туракарт, сын Евнона, любимый большинством старейшин и воинов. Его-то и прочили в военные вожди, а значит, надежды стать предводителем у Даргана было мало. Но все же теплилась в душе эта мечта, оттого ненавидел он Туракарта, но скрывал это, притворялся другом, и тот ему верил.
Проскакав по следам Кахара, Дарган оказался на высохшем озерце. Обессиленный схваткой секач расправился с Туракартом и собирался покинуть проплешину, когда его догнал дротик. Пробив кожу за ухом животного, наконечник вошел в плоть по древко. Секач взвизгнул, припал на передние ноги. Охотник подъехал ближе, соскочил с коня. Вепрь злобно посмотрел на него маленькими, налитыми кровью глазками и попытался встать. Последние силы покидали его; взор помутнел, из пасти потекла кровавая пенистая слюна. Дарган еще раз вонзил дротик в тушу. Убедившись, что кабан мертв, обернулся, посмотрел на Туракарта. Он лежал на животе вниз лицом. Неужели свершилось то, о чем он, Дарган, мечтал столько лет?.. Туракарт застонал, приподнял голову, тихо прохрипел:
— Да-а-рган, помоги.
Неужели? Нет! Теперь, когда до осуществления желания стать вождем осталось сделать один шаг, он не допустит этого. Дарган откинул окровавленный дротик, подошел к Туракарту. Взяв одной рукой за подбородок, другой за затылок, потянул его голову назад, резко крутанул вбок. Послышался хруст. Спустя мгновение из камыша выехал Сухрасп. Дарган отпрянул. Голова Туракарта безвольно уткнулась в высохшую черную глину. Рыжеволосый воин слез с коня и прихрамывая подошел к телу сына вождя. Дарган пронзительно посмотрел в глаза Сухраспу. Видел ли? Догадался?
— Где тебя носило, старый хромоногий верблюд?! Что ты теперь скажешь Евнону?! Как объяснишь ему смерть сына?!
Слова Даргана словно бичом хлестали и без того перепуганного Сухраспа. Воин заметно волновался: хмурился, чесал низкий, плоский, обросший мелкими волосиками лоб, приглаживал рыжие, похожие на шкуру степной лисицы волосы. Его глубоко посаженные глаза болотного цвета беспомощно смотрели на Даргана из-под нависающих надбровий с широкими густыми бровями:
— Промедлил я, не поспел Туракарту на помощь. Конь от вепря шарахнулся. Пока развернул да по следу пошел, он… — голос Сухраспа дрогнул. Еще перед походом в Армению Евнон доверил ему жизнь малолетнего Туракарта, повелел сопровождать его в бою и на охоте. С той поры он тенью следовал за сыном Евнона. — Обычно самец только с ног сбивает и дальше бежит, а этот будто свинья… Подранок, он вдвойне страшнее… Что же мне теперь делать? Это моя вина! Я должен был находиться с Туракартом! Из-за меня вепрь налетел на него. Теперь Евнон убьет меня.
— Убьет, но я помогу тебе.
— Помоги! Я буду твоим верным слугой, — подобострастно проговорил Сухрасп.
— Я запомню эти слова. Думаю, твои услуги мне еще понадобятся. А теперь слушай. Скажем, что это я гнал зверя, а ты был рядом с ним. — Дарган кивнул на распростертое на земле тело. — Туракарт поскакал наперерез, конь попал в яму, и он оказался на пути вепря. Мы же, спасая его, убили секача. И это почти правда. Он сам виноват. Зная, как горяч и нетерпелив его сын, Евнон поверит нам. Ты уяснил, что надо говорить, чтобы твоя рыжая голова осталась на плечах?
— Да, господин.
Слово «господин» приятно умастило самолюбие Даргана, так его еще никто не называл. Снисходительно глянув на рыжего простака, он произнес:
— Тебе повезло, что Умабий отстал, и никто нас не видел…
Ржание лошади и треск камыша заставили их обернуться. На проплешину выехал Умабий. Младший сын Евнона внешне во многом походил на старшего брата. Глядя на него, Даргану до ломоты в пальцах захотелось выхватить акинак и прикончить еще одного отпрыска Евнона: «Жаль, нельзя, да и к чему, он мне не соперник».
Умабий спрыгнул с коня, бросился к брату, пал на колени:
— Туракарт! — Перевернув тело на спину, распахнул на нем куртку, разорвал рубаху, прильнул ухом к груди.
— Он мертв. Мы пришли на помощь, но было поздно. Наверное, вепрь задел то, без чего нельзя жить, — мрачно произнес Дарган.
Умабий прикрыл лицо ладонями. Единственный человек, кому он доверял свои тайны, делился своими чаяниями, с кого брал пример и на кого хотел быть похожим, как и большинство молодых воинов племени, любимый брат мертв. Ведь это он защищал его в мальчишеских драках и обучал с наставником Гордом воинскому искусству. Он был ему больше, чем брат. У отца редко находилось время для младшего сына. Сначала наемная служба в Армении, затем заботы вождя забирали его время. Участь воспитателя и друга легла на плечи Туракарта. И вот его нет. Что он скажет отцу? Как оправдается перед ним за то, что в миг опасности не помог брату. Как объяснит, что отъехал от остальных охотников осмотреть окрестности с ближайшего бугра и словно мальчишка засмотрелся на орла в небе, в то время как остальные обнаружили вепря и погнались за ним…