Размышления мои были прерваны самым некультурным способом: напавший на меня с грозным рыком взмыл в воздух. Правда, объяснение данного божественного чуда нашлось уже в следующий момент: мой раб, о котором я уже и думать забыла, перехватил противника поперек туловища и вскинул вверх.
- Арон, нет! - громко рявкнула я.
Поздно. Раб уже опустил несопротивляющееся тело на своё согнутое колено. Послышался хруст позвоночника и отвратительный хлюпающий звук. К Арону подлетели ещё двое и оттеснили меня от раба. Я попятилась в сторону оставшегося лежать на траве кнута и огрела противника обжигающим ударом.
- Оставь хотя бы одного в живых, - крикнула я рабу, прячась от очередного нападавшего. Тот оказался менее благосклонным к моей персоне и извлёк откуда-то из недр чёрных тканей меч. Странное такое оружие: по длине лезвия вполне бы могло сойти за двуручник, но тонкая рукоятка и ширина самого оружия больше походила на обычный кинжал. Вот этим самым писком кузнечного дела меня попытались проткнуть. Умирать не входило в планы, поэтому я отчаянно уворачивалась, хоть и понимала, что долго не протяну. Однако большая битва закончилась довольно своеобразно: подоспевший раб рассёк противника своими парными мечами. Тремя короткими взмахами широких лезвий превратил противника в груду мяса. Я выползла из-под телеги и осмотрелась по сторонам. Ну твою же мать!
Кнут оказался в руке быстрее, чем я это поняла. Коротко взмахнув, я огрела стоящего передо мной раба плетью. Тот коротко рыкнул, дёрнулся в сторону, но не отступил. Низко опустил голову и снова шагнул на место. Поспешно опустился на колени. Я прошлась по только зажившей спине раба ещё пару тройку раз, потом с чувством откинула кнут и, запустив руку в волосы, пошла прочь.
Около одного из самых последних обозов стоял и курил мужик. Угрюмо рассматривал товар, отыскивал повреждения. Я остановилась и попросила табаку. Сейчас мне не помешает подумать. Со взвинченными нервами это получается плохо, а возвращаться обратно не хочется.
- Дядечка, я у вас тут пока побуду, - крикнула я мужику, запрыгивая в внутрь.
- Не страшно? - хмыкнул себе в бороду мужик.
- Страшно, - не стала лукавить я. - Но там страшнее.
Тронулись в путь мы уже после обеда. Я так и не вернулась назад, продолжая смотреть на горизонт, своевольно и без спросу отдалживать у мужика табак. Ну и злилась на мерзкого раба, конечно же. Этот дурак убил всех свидетелей, обрывая сразу все ниточки к потенциальной разгадке. Уверена, что он слышал мои приказы.
Но сделать мало-мальские выводы мне это не помешало. Во-первых, нападавшие говорили по-валинийски. Следовательно, вполне вероятно, что они имеют отношение к тому самому щекотливому делу, с которым валинийский князь посещал моего отца. Во-вторых, нападавшие были не просто наёмниками, а людьми, которые прекрасно знают, кто я такая. Вот тут и становилось неприятно. Чем больше я обмозговывала данный аспект, тем больше понимала, что кроме как в Красных территориях, мы нигде не могли столкнуться. Вполне вероятно, что чёрные наёмники это очередные проявившиеся последствия Ханаки, будь она неладна. Вполне вероятно, что эти ребята, кто бы за ними не стоял и чьи бы приказы они не исполняли, напали на меня с рабом в корчме и организовали покушения в Элосе. Вполне вероятно, что большинство своих предположений я бы смогла уже сегодня проверить, если бы Арон, прожигающий в течении последнего часа дырку в моем затылке, держал в узде свои кровожадные инстинкты и оставил хотя бы одного свидетеля.
Мы покинули степи и въехали в валинийский пролесок уже когда луна ярко светила на ночном небе. Старый Вит перестал гнать лошадей и скомандовал разбить лагерь, готовить ужин и ложиться спать. Проехавшись вдоль обозов и тщательно осматривая каждое колесо, торговец остановился около курящей меня. Постоял рядом, рассматривая пока ещё редкие деревья, которые через пару километров превратятся в непроходимые рощи.
- Такая молодая девка и куришь, - поцокал языком старик. - Ты откуда вообще?
- Из Элосы. Да и не молодая я, - лениво отмахнулась я.
Разговоры разговаривать не было ни сил, ни желания. Хотелось просто посидеть в тишине.
- Чего тогда ты, немолодая девка, - с усмешкой продолжил торговец, - на своего мужика так разобиделась?
- Ну, во-первых, это не мой мужик, а телохранитель. Я, знаете ли, из строгой семьи. Еле уговорила, чтобы разрешили к родне в Валинию съездить. Но одну не пустили.
- Это ясное дело, - покивал старик. - Только не телохранитель он. Слишком уж печётся о тебе. Родная мать не всегда так печётся о своих детях.