В дневнике аккуратно отмечено, что некоторые из этих высокопоставленных лиц знали и уважительно относились к еврейским законам о субботе: "Когда мама прощалась с Е.П. [Ее Превосходительством леди Харрис], [леди Харрис] сказала, что ей жаль, что [запланированный] праздник приходится на пятницу, но она ничего не может с этим поделать, так как приближается Великий пост, и тогда епископ рассердится".
Подобные мероприятия давали возможность продемонстрировать хозяевам багдадскую еврейскую кухню - сочетание арабского, индийского, персидского и турецкого стилей с еврейскими ограничениями на свинину и моллюсков, а также на смешивание мяса с молочными продуктами. В меню: куриный кабоб, мараг кубба (суп с фрикадельками), хамод со свеклой (фрикадельки с кислой свеклой), табит (фирменное блюдо багдадских евреев из фаршированной курицы, закопанной в рис и приготовленной на ночь), разнообразные блюда из риса, ришта (сырные клецки), и кахи (разновидность блинчиков), а также заварной пудинг и персиковый пирог. Не считая десертов, Сулейман и Фарха явно гордились своим наследием. Так было бы не всегда: меню с вечеринки, устроенной в доме сэра Дэвида Эзры в честь сэра Джона Андерсона, губернатора Бенгалии, в Калькутте в 1937 году, смотрит дальше на запад, чем Багдад, во Францию, начиная с suprême du melon frappé и заканчивая soufflé de marrons.
Дома тоже сыграли важную роль в восхождении Сассунов. Один из них привлек внимание - дом на Парк-Лейн, купленный Эдвардом и Алиной. Изначально он был построен для Барни Барнато, предпринимателя, сделавшего деньги на добыче полезных ископаемых. После смерти Барнато Эдвард продал отцовский дом в Кенсингтон-Горе и заплатил 100 000 фунтов стерлингов за резиденцию на Парк-Лейн, хотя в отличие от своих братьев он предпочитал проводить большую часть года в Брайтоне. Большой дом был "приведен в порядок нынешним владельцем, и... теперь это один из дворцов в Лондоне, с великолепными приемными и великолепным квадратным залом". The Lady's Realm был в восторге от того, что Алин, которую он считал прекрасной хозяйкой, получит в свое распоряжение "этот великолепный, просторный дом", и писал, что она "наверняка даст несколько королевских развлечений".
Предсказуемо, что истинным мерилом аристократичности семьи стали не городские дома, а загородные поместья. Самым известным среди них был Эшли-Парк в Уолтон-он-Темз, Суррей, купленный в 1861 году, где С.Д. жил до своей смерти в 1867 году. Позже здесь жили его старший сын, Джозеф, и его жена, Флора, до ее смерти в 1919 году. Территория в 430 акров была частью охотничьих угодий дворца Хэмптон-Корт во времена Тюдоров и, похоже, мало изменилась за последующие три столетия. Здание, утраченное в результате пожара в 1986 году, было описано в книге "Красивые дома":
Зал, в который мы входим, очень просторный и занимает всю высоту дома, с галереей в одном конце и окнами в обоих концах.... Два крыла дома соединены длинной галереей, видимой из зала.... Мебель в доме в основном современная, с явным налетом восточного вкуса. Несколько портретов персидского художника, изображающих членов семьи Сассун в их восточных одеяниях, составляют причудливый контраст с ренессансом и характером Эшли-парка в стиле королевы Анны.
Эдвард и Алин Сассун в своем шотландском поместье с членами съемочной группы Мальборо Хаус, ок. 1895 г.
Поместье славилось "шотландскими елями необычайной высоты и обхвата", а также красивым итальянским садом, "который летом просто пестрит красками". Другие члены семьи также приобрели поместья и особняки, такие как Тулчан-Лодж в Шотландском нагорье, где Артур и Луиза "всегда устраивали шумные вечеринки" и принимали, среди прочих, короля Эдуарда VII. Это поместье было "мечтой спортивного человека": здесь была отличная охота и стрельба, а также восьмимильный участок для рыбалки на реке Спей. Плодовитость реки подтвердила газета Evening Standard, сообщив, что "одним из лучших лососей, выловленных в Шотландии, стал экземпляр весом 48 фунтов, который был добыт миссис Артур Сассун". Она также преуспела в организации грандиозных пикников; среди пятидесяти девяти приглашенных на один из них, устроенный в оленьем парке в Шотландии, были принц Уэльский, лорд Маколей, и члены известных семей Баринг и Сайкс, всего тридцать одна дама и двадцать восемь джентльменов из британской аристократии и высшего класса.
Скачки, это самое английское развлечение, стали почти показателем увлеченности членов семьи британской аристократией и их принадлежности к ней. К середине 1880-х годов хотя бы один Сассун присутствовал на всех важных скачках в Англии. Рубен особенно увлекался скачками - одним из столпов, на которых зиждилась и укреплялась его дружба с принцем Уэльским, и ходили слухи, что Рубен был "распорядителем средств для его увлечений", то есть его неоплачиваемым агентом для ставок на скачках", его "украшенным жемчугом" "неофициальным букмекером". Архивы свидетельствуют, что эти слухи были правдой; в одном из писем герцог Йоркский, сын принца Уэльского, просил Рубена: "Хочу сказать, что я буду очень обязан, если вы поставите 100 фунтов на "Бриллиантовый юбилей" для "Леджера", возможно, вам удастся получить 3 к 1". Интерес к скачкам не ограничивался Англией; уже в 1880-х годах Сассуны стали доминировать на скачках в Шанхае. Один из сыновей Элиаса, Дэвид, который никогда не интересовался бизнесом и не принимал в нем участия, приобрел конюшню чистокровных лошадей, когда ему было всего двадцать лет, и "доминировал на скачках чемпионов в течение следующего десятилетия", к раздражению многих англичан и шанхайских СМИ. Другой член семьи, Фредерик, принимал активное участие в конном спорте Гонконга и входил в комитет, принимавший решения о проведении скачек в городе.
Королевская власть в викторианской Британии имела огромное значение благодаря размаху и влиянию Британской империи. Принц был знаком с семьей Сассун с тех пор, как Альберт щедро развлекал его во время визита в Бомбей. После переезда Альберта в Лондон их отношения продолжились, но принц был ближе к двум братьям Альберта - Рубену и Артуру. Их связь была основана на гостеприимстве, которое поддерживалось за счет дорогих подарков и (косвенной) финансовой помощи, а также на дружеском общении - вместе с ним принц наслаждался стрельбой, скачками и охотой. Старший сын королевы Виктории был приветлив и ласков, хотя всегда разочаровывал свою мать, которая описывала его сестре как "такого праздного и слабого" - отсюда и ее предложение, чтобы он путешествовал по ее империи, чтобы занять себя. Вокруг Берти сформировался модный круг, известный как "Мальборо Хаус", состоящий из молодых аристократов, магнатов, светских красавиц и других людей, которые разделяли его восторг от пари и выпивки. Как вспоминала графиня Уорик, они не всегда принимали Рубена и Артура:
Мы возмущались внедрением евреев в социальный набор принца Уэльского не потому, что они нам не нравились... а потому, что у них были мозги и они разбирались в финансах. Мы как класс не любили мозги. Что касается денег, то мы понимали их только в том, как их тратить, а не делать.
Для принца эта группа была дружеской компанией и отдыхом от бесконечных нравоучений его матери, а также от финансового давления - постоянное беспокойство, учитывая его экстравагантные расходы.
Рубен был в восторге от подарков; он с волнением писал на Луизе о дне рождения принца, сообщая ей: "Он получил много подарков, среди них мой портсигар, и было еще пять таких же портсигаров, но мой понравился больше, так как был необычным". В другой раз он восторженно писал брату: "Его Королевское Высочество снова и снова благодарил меня за угощения, которые я ему дарил". Такая щедрость, возможно, и расположила его к принцу, но Рубен не пользовался всеобщей популярностью. Его считали банкиром Берти, а его манеры во время многочисленных визитов в Сандрингем (его имя было вторым по частоте в книге посетителей) вызывали едкие комментарии, например, "Он никогда не открывал рот, кроме как для того, чтобы положить в него еду". Тем не менее, даже после того, как принц был коронован королем Эдуардом VII в 1901 году, их дружба сохранилась, как и дружба Артура и его жены Луизы с королем, и он посещал их дом в Брайтоне, чтобы поправить здоровье, когда заболел позже в своей жизни. Принц наслаждался обществом жены Артура, Луизы, а жена Эдуарда, Алина, нравилась ему настолько, что он назвал в ее честь яхту после ее свадьбы с Эдуардом. Знакомство с нужными людьми во многих случаях помогло семье стать частью аристократии. Рубен был в восторге, когда принц спонсировал Эдварда, сына Альберта, для вступления в клуб Мальборо, известный как Королевский клуб. Клуб примыкал к Мальборо-хаусу, и принц пользовался исключительно отдельным входом. Члены клуба избирались только с согласия королевской семьи.
Альберт понимал, что внимание должно быть сосредоточено не только на королевской особе, и пока его сводные братья были заняты развитием этих отношений, он играл другую роль. Когда в конце 1880-х годов Лондон посетил шах Персии, и принц не знал, чем его занять, сэр Альберт пришел ему на помощь, арендовав театр Empire, чтобы обеспечить блестящие развлечения, которые очень понравились шаху, а также британскому правительству, для которого отношения с Персией становились жизненно важными для империи, учитывая ее стратегическое положение. После мероприятия Альберту стали приходить письма с благодарностями и поздравлениями по поводу пышности торжества. " В Англии не принято понимать науку зрелищ в том виде, в каком она культивируется за рубежом. Но за всю свою жизнь я никогда не был свидетелем столь прекрасного зрелища, какое вы подарили вчера Лондону". Принц и принцесса Уэльские выразили свою благодарность и поздравления с успехом и выразили уверенность, что представление доставило Его Величеству ( Shah) большое удовольствие. Позднее Альберт будет награжден еще одним титулом, отчасти благодаря своей роли в этом эпизоде.