Глава первая
Его взгляд, холодный, но горящий страстью, пронзил немногочисленную, одетую в войлочные кафтаны, толпу. «Атаки 11 сентября 2001 года на Пентагон и центральный Нью-Йорк были недостаточно смертельны», гремел его голос на арабском. «Священная война нуждается в ядерном оружии. Добьем врага в его доме. Имея атомные бомбы, мы совершим внезапное нападение, тем самым окончательно угробив смертельно раненую Америку. Атомные бомбы — это наше решающее непобедимое оружие. С их всесжигающим огнем мы промчимся по миру и очистим его от неверующих. Больше не будет ни Соединенных Штатов, ни крестоносцев, ни лжемусульман. Только мы останемся править землей». Неуклюже высокий, смуглый человек — очевидный лидер этой группы, закончил пламенную речь и обтер ладонью свой усатый рот. Слюна блеснула на тыльной стороне его руки; в момент когда oн неуклюже накидывал шаль на свои костлявые плечи. Ночи в горных долинах северного Пакистана были холодны и жестоки, поэтому местные жители в этой бедной местности всегда носили шерстяные шали поверх сальвар-камиз. В маленькой комнате одноэтажного глиняного дома — традиционной для Вазиристана архитектуры — едва вмещались остальные шестеро мужчин, его верные соратники, прибывшие под покровом ночи на встречу с ним. Все они были замаскированы под Махсудов, племя, населявшее этот регион. Но только один из них был настоящий Махсуд. А другие? Они бы не ответили. Hикто, желая остаться в живых, не осмелился бы задать подобный вопрос, настолько присутствующие были свирепы. «Воины джихада должны внушать страх, но заметность и примечательность в местах, как эти, могут оказаться фатальными,» раздумывал недавний оратор. «Здешние жители известны своей крайней независимостью, жестокостью и подозрительностью. Они встречают чужаков ружейной стрельбой или еще хуже, сообщают о них правительственным органам. Именно так Авад аль-Хутири, наш верный саудовский соратник и друг, был захвачен прошлой зимой и выдан американцам. Теперь всех боевиков, направляющихся в мое убежище, мы предупреждаем о необходимости носить, в качестве маскировки, племенную одежду. Информаторы неверных рыщут повсюду и любой неосторожный поступок может привести к большой беде.» Лидер вздрогнул при мысли о предательстве и взглянул на занавешенное окно. Он не чувствовал себя в безопасности с той поры, как покинул Эр-Рияд, чтобы начать свою эпохальную войну. Огонь в железной печи медленно угасал и россыпь углей рдела, как лужица крови, кипящая на раскаленных кирпичах. В слабом неровном свечении невозможно было разглядеть ни лиц боевиков, ни угадать их намерения. Лидер набил печку новой порцией дров. Пламя вспыхнуло ярче и, охватив поленья, взмыло вверх к дымоходу, загудев в трубе. «Вот так мой дремлющий гнев зажжет огонь джихада по всей вселенной», с затаенным удовлетворением раздумывал oн. «Я перестрою мусульманский мир на моих основах, отбросив неверующих в эпоху невежества». Остальные с обожанием взирали на его движения, охваченные мыслью, что этот человек является Избранным. Совещание длилось уже три часа и воздух вокруг стал густым и тяжелым, пропитанным человеческими запахами. Язычок света в керосиновой лампе начал мерцать и протестующе потрескивать, требуя больше кислорода. Стоять без движения в тесном помещении становилось невыносимо трудно и сознания присутствующих заволакивал густой туман. Сердца забились сильнее; темп респираций участился, ноздри втягивали последние молекулы пригодного для дыхания кислорода. Пот пропитывал одежду и волосы визитеров, капая с кончиков носов. Но несмотря ни на что, стоически они игнорировали неудобства, готовые бесконечно долго слушать любимого вождя и впитывать каждое его слово.