замужем за примерным полицейским комиссаром Мак-
Лири. Как вы объясните такую несообразность?
— Господи боже, – невозмутимо ответила старая дама,
– без промахов не обходится. Эта особа пришла ко мне франтихой, а левая перчатка у нее была рваная. Значит, в кошельке у нее не густо, а пыль в глаза пустить хочется.
Сказала, что ей двадцать лет, а самой двадцать пять.
— Двадцать четыре! – воскликнула миссис Мак-Лири.
— Это одно и то же. Видно было, что ей хочется замуж: она корчила из себя барышню. Поэтому я нагадала ей замужество и богатого жениха. Я считала, что это для нее самое подходящее.
— А при чем тут трудности, пожилой король и заокеанское путешествие?
— Для полноты впечатления, – откровенно призналась миссис Мейерс. – За гинею надо наговорить с три короба..
— Достаточно, – сказал судья. – Миссис Мейерс, такое гадание – не что иное, как мошенничество. Гадать надо умеючи. В этом деле существуют разные теории, но имейте в виду, что десятка пик никогда не означает дороги.
Приговариваю вас к пятидесяти фунтам штрафа на основании закона против фальсификации продуктов и продажи поддельных товаров. Кроме того, вас подозревают в шпионаже, в чем, я полагаю, вы не сознаетесь?
— Как бог свят!.. – воскликнула миссис Мейерс, но судья прервал ее:
— Хватит разговаривать. Поскольку вы иностранка и лицо без определенных занятий, органы политического надзора, используя предоставленное им право, вышлют вас за пределы страны. Всего хорошего, миссис Мейерс,
благодарю вас, миссис Мак-Лири. И не забудьте, миссис
Мейерс, что такое гадание бессовестно и цинично.
— Вот беда, – вздохнула старая дама... – А у меня только-только образовалась клиентура..
Спустя год судья Келли и комиссар Мак-Лири встретились.
— Отличная погода, – приветливо сказал судья, – кстати, как поживает миссис Мак-Лири?
Мак-Лири поморщился.
— Видите ли, мистер Келли, – не без смущения сказал он, – миссис Мак-Лири. . Словом, мы в разводе.
— Да что вы! – удивился судья. – Такая красивая молодая женщина!
— Вот в том-то и дело, – проворчал Мак-Лири. – В нее ни с того ни с сего по уши влюбился один молодой бездельник... какой-то миллионер или коммерсант из Мельбурна.. Я ее всячески удерживал, но.. – Мак-Лири безнадежно махнул рукой. – Неделю назад они уехали в Австралию.
ЯСНОВИДЕЦ
— Меня не так легко провести, уверяю вас, господин прокурор, – сказал Яновиц. – Недаром я еврей, а? Но то, что делает этот человек, выше моего разумения. Тут не только графология, тут бог весть что такое. Представьте себе, дают ему образец почерка в незапечатанном конверте. Он даже не поглядит, только сунет пальцы в конверт, ощупает строчки и при этом малость скривит рот, словно ему больно. И тут же начинает описывать характер человека по почерку.. Да как описывать – диву даешься! Все насквозь видит! Я дал ему в конверте письмо старого
Вейнберга, так он все выложил: и что у старика диабет, и что он на краю банкротства. Что вы на это скажете?
— Ничего, – сухо ответил прокурор. – Может, он знает старого Вейнберга.
— Но ведь он даже не видел почерка, – живо возразил
Яновиц. – Он уверяет, что у каждого почерка свой флюид, который вполне отчетливо ощутим. Это, говорит он, такое же физическое явление, как радиоволны. Господин прокурор, тут нет жульничества: этот самый князь Карадаг даже денег не берет, он, говорят, из очень старинной бакинской семьи, мне один русский рассказывал. Да что я буду вас убеждать, приходите лучше сами поглядеть, сегодня вечером он будет у нас. Обязательно приходите!
— Послушайте, господин Яновиц, – отвечал прокурор,
– все это очень мило, но иностранцам я верю мало, от силы наполовину, особенно если источники их существования мне неизвестны. Русским я верю еще меньше, а этим факирам тем более. Если же он к тому же еще и князь, то я не верю ему ни на грош. Где, вы говорите, он научился этому? Ага, в Персии. Оставьте меня в покое, господин
Яновиц. Восток – это сплошное шарлатанство.
— Ну, что вы, господин прокурор, – возразил Яновиц. –
Этот молодой человек все объясняет с научной точки зрения. Никакой магии или потусторонних сил. Говорю вам, чисто научный метод.
— Тем более это шарлатанство, – изрек прокурор. –
Удивляюсь вам, господин Яновиц. Всю жизнь вы обходились без «чисто научных методов», а теперь ухватились за них. Ведь будь здесь что-нибудь серьезное, все это давно было бы известно науке, как вы полагаете?