Перейдем от лирического отступления к прозе жизни...
Однажды с Ариадной Качинской случилась большая неприятность - она оступилась на ровном месте, упала и сломала шейку бедра. Была проведена успешная хирургическая операция - материальную помощь оказал Евлампий Ильич Буриков. После операции он же отправил женщину на реабилитацию в один известный медицинский центр.
Пройдя все круги полуада, как Ариадна сама считала, она вернулась в город в прежнем физическом состоянии, но, растеряв интерес к жизни. Теперь она постоянно чего-то опасалась: оступиться и упасть, косых взглядов, вопросов о здоровье, философских рассуждений о возрасте, перешептываний за ее спиной...
Пожилая дама, в недавнем прошлом позабывшая об истинном возрасте, вспомнила, сколько ей лет, приуныла и заточила себя в четырех стенах. За порогом ее поджидают одни неприятности, в родных стенах ей лучше и спокойнее, - рассудила она. Хотя, чего уж там, понимала: безрадостно и тут, и там. Везде.
Поначалу Ариадну Еремеевну донимали визитеры, но она быстро всех отвадила, привечала только двух человек. Одним был ни безызвестный Евлампий Буриков, а вторым - Тимур Рощин, младший сын близкого друга Льва Качинского, Олега Рощина, ученого-математика. Тимур пошел по стопам своего отца, занимал должность доцента на кафедре высшей математики университета экономики. Тридцатипятилетний кандидат наук был хорош собой, умен и прекрасно воспитан, так считала Ариадна Еремеевна, о которой Тимур заботился как о близкой родственнице. Кое-кто подозревал его в корысти, и слухи имели под собой основание: составленное на его имя завещание включало четырехкомнатную квартиру в центре города, ювелирные украшения, антиквариат и кругленькую сумму на банковском счете, вырученную от продажу дачи с огромным участком земли. Ариадна решилась-таки продать дом с участком, поддавшись уговорам своего соседа-нувориша. Сделку лично контролировал Бур. Если у покупателя теплилась надежда обвести старушку вокруг пальца, то надежды быстро развеялись, когда на горизонте замаячила фигура "благообразного господина".
Качинская очень привязалась к Рощину-младшему, который оставался единственным человеком, связывающим ее с внешним миром. Буриков забегал все реже и реже, у него своих дел по горло, старушка это понимала и не обижалась.
Тимур Рощин пересказывал ей городские новости, терпеливо выслушивал ее воспоминания, баловал вкусностями. Однажды познакомил Ариадну со своей невестой. Хотя, молодая женщина не обладала привлекательной внешностью, но Качинская посчитала - именно такая жена Тимуру и нужна: нежная, заботливая, любящая и некрасивая. Она будет боготворить своего мужа, поддерживать и не мешать, когда того требуют обстоятельства. Невесту звали Ирина Вельветова, она была коллегой Тимура. Робкая девушка стушевалась при знакомстве и повела себя скованно. Ляпала невпопад, и Качинская поставила диагноз - полная дура, и покосилась на своего молодого друга, удивленно вскинув брови. Догадливый Тимур улыбнулся кончиками губ и обнадеживающе кивнул. Чего-чего, а резкости Ариадне было не занимать. И безразличие к жизни ничего в этом плане не изменили, напротив, приобрели коварные формы, выражающиеся в старческом брюзжании и постоянном недовольстве всем и вся. Она хотела забросать девицу жесткими вопросами, чтобы та быстро поняла, какая пропасть между нею и ее избранником. Но Тимур обладал необъяснимой властью, причину которой не могла объяснить сама вздорная старушенция. И теперешняя его полуулыбка и успокаивающий кивок сыграли определенную роль: подобную роли флейты в руках факира для опасной кобры. Открывшая было рот Качинская придержала свой словесный поток и повела непринужденную светскую беседу, позволившую гостье раскрепоститься до интеллигентного понимания этого слова. В результате Ирина Вельветова показала свое истинное лицо и заслужила уважение.
Дело близилось к свадьбе. И тут в жизнь Рощина-младшего фурией влетела одна особа, Ольга Байрацкая, удалив метким тычком такую удобную во всех отношениях Ирину Вельветову. Но сердцу, как известно, не прикажешь. Именно так выразился Тимур, когда Ариадна Еремеевна попыталась его вразумить. Она пригрозила: перепишу завещание, ты ничего не получишь! И сунула ему под нос живописную фигу. Чего отродясь не бывало - так она разъярилась.
Тимур Рощин отреагировал совершенно спокойно. Не отчалил с безумно-счастливым выражением на лице и с духом свободы в груди, а придвинул свой стул к креслу, на котором восседала взвинченная царственная особа, взял ее за руку, подержал, потом приложился губами и признался: "Я очень счастлив!"
Что против этого скажешь?!
Прежнее завещание осталось в силе, а Качинская - при своем мнении. Про себя называла новую пассию Тимура "ветреной актрисулькой", и жалела Ирину Вельветова. Ирина приходила к ней поплакаться, но чем старушка могла ей помочь, не считая здравого совета - "забудь о нем, девочка, против этой особы мы бессильны".
Конечно, каждый, кому ведомо большое светлое чувство, поймет Рощина, то же самое происходило и с Ариадной Качинской, боготворившей своего супруга: да, она понимала чувства Тимура, но чувства чувствами, а голова должна быть на плечах. Этой женщине нельзя доверять, она ветрена и непостоянна, привыкла переносить игру на сцене в реальную жизнь.
У Вельветовой с новой пассией Тимура вышла некрасивая история, в подробности Ариадну никто не посвятил, а она и не стремилась выведать. После инцидента Ирине Вельветовой пришлось покинуть город.
Вскоре Рощин сочетался законным браком с Ольгой Байрацкой, фигуристой девицей среднего роста с золотисто-русыми волосами и невероятно красивыми ногами, которые она постоянно выставляла напоказ.