- И вы ее не подозревали? Совсем и никогда?
- На одних подозрениях далеко не уедешь, - отвертелась она от прямого ответа. - Впрочем, кому я об это говорю - вы адвокат, знаете лучше меня... Можно подумать, что подобных автоаварий на улицах города не происходит. Сплошь и рядом: садятся за руль в пьяном угаре, как результат - не справился с управлением, сам пострадал и других покалечил. Или того хуже - ни в чем ни повинный человек погиб.
Воронина старательно отводила взгляд от своей ноги. А я подумал: она уверена в причастности Ольги. В данном случае бессмысленно рассуждать о водителях-нарушителях, наезд на Свету был хорошо спланирован. Кем? И дураку понятно.
Покончив с отступлением, девушка с жаром заверила меня:
- Вы только не подумайте, что я вознамерилась оклеветать Ольгу и защитить ее мужа, Тимура Рощина. Я его знать не знаю, видела всего пару раз.
- Иногда, чтобы... отомстить своему врагу, вольешься в ряды его недоброжелателей, которых ты... знать не знаешь, - между прочим оборонил я, невольно повторив ее же слова.
- Сейчас я скажу странную вещь: у Ольги нет врагов, хотя при ее звездности и успешности, врагов и завистников должно быть немало.
- Действительно, странно.
- Она умеет ладить со всеми. На нее нельзя обижаться. Она как малое неразумное дитя.
- Я бы не сказал... - начал я.
- Просто вы ее почти не знаете, - перебила меня Воронина. - Уж не знаю, чем ее допек супруг...
- Вы считаете, он ее допек? - влез я со своим вопросом.
- Ну, наверное, раз Ольга решила его оговорить, - пробормотала она, сложив складки между бровями. И предположила, - вдруг Оля уверена, что старуху убил ее муж, который способен уйти от ответственности благодаря таланту убеждения... или складу своего ума.
- А Байрацкая у нас главный борец на справедливость, - хмыкнул я.
- Ладно, оставим предположения, перейдем к фактам. А факты таковы. - Начала Воронина слишком бойко и деловито, но быстро сдулась. Выдержала паузу, потом заверила, - вы не подумайте, что я хочу кого-то оговорить, что я...
Что ж за день такой! - мысленно возмутился я. - Приходится иметь дело с девушками, которые всеми силами пытаются выглядеть в лучшем свете, боятся, что их начнут подозревать во всех смертных грехах.
Что мне было делать? Только повторить то, что я уже говорил неконкурентке:
- Я вас внимательно слушаю.
- Я видела ее в тот вечер! - выпалила Воронина и прикусила язык. Впилась взглядом в мое лицо, ожидая реакции.
- Вы видели Ольгу Байрацкую в вечер убийства Ариадны Качинской, - терпеливо сформулировал я с паузами между словами, предоставив моей визави время для осмысления.
- Да, Ольгу. Видела. Ошибиться я не могла, - затрясла головой Светлана. Громким шепотом, как будто боялась быть подслушанной посторонними людьми, проговорила, - конечно, после аварии и долгого лечения я пребывала в депрессии. Я не выходила из дома, боялась, что все люди станут обращать на меня внимания, а дети тыкать пальцами. Моя депрессия чуть не довела меня до... опасной черты. Но я взяла себя в руки ради мамы, кроме меня у нее никого нет. Она всегда говорила, что любое испытание надо пройти достойно. На мою долю выпало... вот такое испытание. - Светлана приложила ладони к щекам, потом опустила руки и перевела взгляд на ногу, спрятанную в широкой штанине. - Постепенно я начала возвращаться к более-менее нормальной жизни. Стала появляться на улице, но старалась выходить в вечернее время. Сейчас уже выхожу днем, но пока чувствую себя некомфортно... В тот вечер я собралась в кино. Как раз был день премьеры, я решила пойти на предпоследний сеанс... На последнем всегда многолюдно - влюбленные парочки, шумные и дерзкие, а на предпоследнем и зрителей меньше, и ведут они себя спокойнее. Я успела подойти к лестнице, ведущей к кассам, и вдруг вижу - Байрацкая! Она вышла из кинотеатра в сопровождении мужчины. Я сразу решила - рядом муж Ольги. Потом присмотрелась - нет, не муж, какой-то незнакомец.
- Это была Ольга Байрацкая? Вы ни с кем ее не перепутали?
- Я произвожу впечатление человека со сдвигом?.. Только не нужно упоминать аварию, в которой пострадала... и голова тоже. Но галлюцинациями я точно не страдаю. И людей, которых знаю, с другими не перепутаю, имен не забываю, - отрапортовала Воронина жестко.
Я понимал, что в тот вечер рядом с Ольгой не могло быть ее мужа. Но уточнил на всякий случай. На что Светлана ответила:
- Конечно, это был не Рощин. Рощин он такой... как бы выразиться... смешной что ли, и неловкий. А этот типчик... весь из себя павлинистый. Грудь колесом, плечи, спина и все такое. И смотрит вокруг себя - оценивает, какое впечатление производит на окружающих. А Ольга с него глаз не сводила, а в глазах одно обожание. Надо быть незрячим, чтобы не понять, что эту парочку связывает. Уж точно не дружеские отношения.
- И это точно был не главный режиссер вашего театра? - совершенно опростоволосился я. Светлана посмотрела на меня с укоризной и сожалением. Мол, зря связалась с таким тупицей-непрофессионалом.
- Про свою голову я вам уже говорила, - поерничала Воронина и повторилась, - не сомневайтесь, с головой полный порядок, память мне не отшибло.
Не с бухты-барахты меня заклинило. Что-то сильно беспокоило. Но вот, что - вопрос. Большой вопрос.
- Можете указать точное время, когда вы видели Ольгу Байрацкую в обществе незнакомого мужчины? - деловито поинтересовался я, напустив на себя значимость Перри Мейсона.
- Это было в пятнадцать минут десятого.
Я недоверчиво покосился в сторону Ворониной.
- Не сомневайтесь! Я все заранее рассчитала - привычка такая появилась с некоторых пор, чтобы лишний раз не шататься по холлу и не мозолить глаза киноманам. Пришел, купил билет, зашел в просмотровый зал в последний момент. Свет погас.