— Вано-о-о, ты вол, иди тащи вещи из машины. — Этот прикол давно известен в нашей компании, Вано был самый здоровый из всех нас и поэтому в походах всегда таскал тяжелые вещи, за что и получил свое весомое прозвище Вол, по идее, традицией было поспорить, кто же станет Волом, но неизменно споры возвращались к истинному хозяину этого прозвища. Вано всегда гундел для порядка, но в итоге сдавался и помогал нам.
Баулы с вещами мы скинули быстро и оттащили их поближе к реке, по поселку решили побродить на обратном пути, если время останется, дело шло к вечеру, мы решили отплыть уже сегодня, нужно было собрать катамараны, накачать гондолы и прочее. Терять драгоценное время выходных дней не хотелось.
Все суетились, занятый каждый своим делом, мы уже не первый раз ходили в походы вместе и в целом знали, кто за что отвечает. Сашка, как обычно, потерял ключи или телефон, судорожно пытаясь понять, где они, но я-то знал, что они в его кармане и ровно через минуту он их найдет. Вано смолил одну за другой свои сигареты, параллельно с этим пытаясь связать и упаковать вещи в герму. Альберт копошился у катамарана. Андрей собирал раму. Ну а я стоял и накачивал лягушкой гондолу, поднимая и опуская ногу, дело это было очень небыстрое, одновременно я держал в руке стаканчик с пивом, наконец-то до него добрался. Андрей не соврал, пиво, которое он мне порекомендовал, оправдало все ожидания.
Когда «бананы» были надуты, а катамаран собран, мы покидали весь наш скарб на палубу и перед отплытием решили переставить тачку подальше в кусты, а то ну его на фиг, деревня хоть и заброшенная, но мы же смогли сюда добраться, а значит, и другие смогут. После всех приготовлений мы все же отплыли. Время близилось к семи часам вечера. Мы неспешно гребли, разговор протекал размеренно, впрочем, как и течение реки. Торопиться нам некуда, ближе к вечеру найдем стоянку и заночуем, пожарим шашлыки и посидим у костра. Я наслаждался звуками на реке и умиротворяющей атмосферой, именно за этим я и ехал за город, чтобы хоть ненадолго уйти от суеты мегаполиса.
Проплыв примерно минут сорок, катамаран вышел на большую воду и приближался к развилке. Мы притормозили, соображая, куда плыть. Альберт полез за картой, он был весь мокрый, искупавшись уже несколько раз, очень он любил понырять с катамарана, но майская вода была довольно холодная, и мы не спешили к нему присоединиться. Закалкой, как у Альберта, мы похвастать не могли. Трясущимися руками он накинул на себя полотенце и принялся изучать карту, связь тут уже давно не ловила, и все телефоны мы рассовали по надежным сухим местам, чтобы не намочить.
— Так, секунду, не могу сообразить, по карте тут вообще ни фига развилок нету.
— Как так? Может, карта не та? — предположил я.
— Да нет, та. — Альберт осматривался вокруг, да и мы вместе с ним.
— Слышь, Альберт, ты вроде говорил, что тут пара сопок будет, вон я вижу одну, которая у меньшего русла вдалеке виднеется, — махнул рукой Андрей в сторону от большой воды.
— Так давайте до нее доплывем и заберемся, а сверху осмотримся, время как раз к ночи, стемнеет, найдем стоянку там и заночуем, — предложил Сашка. Он положил весло на ноги и сидел по-турецки, как я, чтобы не опускать ступни в холодную воду. Он просто обожал залазить во всякое такое, куда прочим людям добраться проблематично, — на сопки или в пещеры. Он не меньше моего любил выбираться на природу.
— Так-то Саня дело говорит, — подтвердил Андрей. — уже привал надо организовывать.
Мы с Альбертом с ними согласились, двинули к малому руслу, грести пришлось недолго, до него было рукой подать, а от него до сопки мы догребли минут за пятнадцать.
Решив не оставлять осмотр вершины на завтра, мы захотели посмотреть на закат с высоты сопки. Затащив катамаран на берег и подготовив площадку на скорую руку, двинулись к вершине. Прикинув на глаз, что дойти можно минут за двадцать, мы поспешили. Так исторически сложилось, что в нашей компании я был самый отстающий в плане физической подготовки, когда уходил в армию, подтягивался едва ли пару раз, да и то с рывками. К концу службы, конечно, реабилитировался, мог дюжину раз подтянуться, но за счет своего умения заводить знакомства и связи я и так неплохо устроился, получил погоны младшего сержанта к концу службы. Физкультуру я никогда не любил. После армии меня рассосало еще сильнее, чего уж тут греха таить, у многих к тридцати годам физическая активность снижается, я не стал исключением и был слишком ленив, чтобы изнурять себя физическими нагрузками на постоянной основе, наших сплавов мне всегда хватало. Зато у меня были таланты в ораторском искусстве и нахождении общего языка с другими людьми, я не стеснялся и не менжевался, когда нужно было завязать разговор с незнакомцами, да и с руководством и коллегами на работе поддерживал хорошие отношения.