- А сколько у Палака жён? - продолжала допрашивать дочь.
- Пока четыре, но он хотел заполучить и пятую.
И Левкон в шутливой манере рассказал о сватовстве Палаком Элевсины.
- Ты хотела бы стать скифской царицей, женой Палака?
- Нет, папочка, нет! Он же варвар! - испуганно воскликнула Элевсина, вмиг покрывшись от шеи до корней волос стыдливым румянцем.
Весело захохотав, Левкон успокоил дочь и жену, сказав, что отказал Палаку, для чего, правда, ему пришлось объявить Элевсину невестой царевича Перисада.
- Как тебе такой жених? - спросил он дочь, улыбаясь в усы кончиками губ.
- Лучше уж Перисад, чем варвар, - манерно опустив глаза, ответила Элевсина, обрадовавшись, что не придётся никуда уезжать из Пантикапея, да и свадьба с малолетним "женихом" состоится, наверное, ещё не скоро.
Впервые за вечер на губах не проронившей за ужином ни слова Гереи появилась улыбка, не ускользнувшая от внимательных глаз Левкона.
- Ну что, наелась? - спросила она дочь.
- Да, мамочка.
- Хорошо. Ступай к себе и ложись спать - уже поздно.
Левкон поставил опустевший канфар на столик и опустил ноги с ложа в поданные рабыней лёгкие домашние башмаки. Встав с табурета, Элевсина подставила лоб под прощальный поцелуй сначала матери, затем отцу, получила от них пожелания счастливых снов и покинула трапезную вместе с прождавшей весь ужин у двери, не смея поднять от пола глаз, Карбоной.
- Ах, Карбона, я так счастлива, что папочка наконец вернулся! - воскликнула Элевсина, едва ступив за порог передней комнаты своих покоев, и порывисто обняла несшую перед ней светильник рабыню, крепко прижавшись к ней сзади всем телом.
- Мы все очень рады, - глухим голосом заверила рабыня, отведя подальше дрогнувший в руке светильник.
- И мне ни капельки не хочется спать! Ведь ещё совсем не поздно.
- Ну так что? Разве ты не понимаешь, что твои отец и мать после долгой разлуки хотят поскорее остаться одни? - не столько спросила, как пояснила, словно маленькой, Карбона, осторожно высвобождаясь из её объятий.
- Понимаю, - вздохнула Элевсина. - Ладно. Давай ляжем и будем разговаривать, пока не заснём.
Они прошли в спальню, где Карбона, оставив на столике светильник, помогла госпоже разуться и раздеться до нижней льняной белой туники, ниспадавшей вдоль её худенького тела до колен. Заметив, что её служанка сглотнула слюну, Элевсина нежно провела пальчиками по её глянцевой коричневой щеке и острой скуле.
- Ах, моя милая Карбонка! Ты же ещё не ужинала! Ступай обратно на кухню и поешь. Иди, иди, я подожду.
Обождав, пока Элевсина юркнула под одеяло, Карбона задёрнула полупрозрачный кисейный полог балдахина и бесшумно упорхнула из спальни. Спустившись в полутьме на нижний этаж, она поспешила на кухню, но, уловив тонким обострённым слухом доносившийся из бальнеума плеск воды и короткие ритмичные стоны, резко остановилась. Помедлив секунду-другую, она прокралась с гулко бьющимся сердцем в тёмный предбанник и присоединилась к подслушивавшей, приложив ухо к неплотно прикрытой деревянной двери ванной комнаты в ожидании хозяйского оклика гереиной служанке. Тотчас охваченная внутренним жаром, Карбона приподняла подол хитона и принялась жестоко терзать пальчиками правой руки свою притаившуюся в жёстких курчавых зарослях "улитку".
Левкон, блаженствуя, полулежал в широкой овальной ванной, наполненной доходившей ему до сосков тёплой водой, источающей вместе с паром волнующий аромат аравийских благовоний. Разведя согнутые в коленях ноги и подавшись вперёд, Герея энергично скакала на его скрытом под бурлящей и парующей водой фаллосе. Левкон то притягивал её за шею к себе и ненасытно целовал в сочные, как спелые вишни, губы, то, отодвинув, брал в руки круглые чаши её грудей, безжалостно сминая их в любовном экстазе своими сильными пальцами и, выгнув шею, с жадностью поочерёдно сосал набухшие розовые соски. Затем его ладони заскользили по её вогнутой спине к широким крутым бёдрам и наполовину погружённым в воду налитым шарам ягодиц. Пальцы левой руки тотчас проникли глубоко в обнаруженную между ягодицами тесную тёплую норку, а пальцы правой он вложил сквозь слегка приоткрытые губы в её испускающий непрестанные сладострастные стоны рот.
Наконец его туго натянутая тетива выбросила стрелу.
Притянув опять к себе её лицо, Левкон запечатлел на её раскрывшихся в довольной улыбке губах благодарный поцелуй. Распрямив под водой ноги, Герея расслабленно вытянулась в ванной у него между ногами, прижавшись животом и тугими грудями к его животу и груди и положив правую щёку ему на ключицу. Прикрыв в сладкой истоме веки, Левкон с наслаждением вдыхал исходивший от её закрученных на голове волос и влажной кожи неповторимый аромат. Тесно прижимая её к себе правой рукой за плечи, левой он блуждал под водой по её выпуклым ягодицам.
- А как тебе понравились палаковы служанки? - проворковала невинным голоском Герея после минутного молчания. - Наверное, он собрал в своём дворце целый цветник отборных красавиц. И, конечно, как гостеприимный хозяин, поделился ими со своим гостем.
- Что я слышу?! - воскликнул Левкон с деланным удивлением. - Моя милая жёнушка ревнует меня к рабыням?
- Нет, мне просто любопытно.
- Палак действительно приставил ко мне парочку, только, к сожалению, не прелестных служанок, а слуг, ходивших всюду за мной, как на привязи, следя, чтобы я ненароком не сбежал. Да и провёл то я под крышей его дворца всего одну ночь, после чего перебрался в дом старика Посидея. - Ладони Левкона возобновили свои блуждания по спине и ягодицам Гереи. - Так что долго любоваться красотой палаковых жён и служанок мне, увы, не пришлось.
О случившемся с ним в палаковом дворце в первую ночь, после скифской парной бани, Левкон решил благоразумно умолчать, тем более, что он до сих пор не был до конца уверен, была ли та его измена на самом деле, или плодом его воображения, разыгравшегося вследствие слишком затянувшейся разлуки с любимой женой и усиленного дурманящим воздействием конопляного дыма.
- Зато Палак чуть не заставил меня жениться. И знаешь на ком?
Герея, до сих пор лежавшая на любимом муже в блаженной неге, резко вскинула голову и опалила его взглядом своих зелёных кошачьих глаз.
- Ты помнишь малышку Сенамотис, жену Гераклида? - продолжил с улыбкой Левкон, нимало не обеспокоясь напрягшимся, как перед прыжком, телом своей супруги. - Она какое-то время жила с нами в Старом дворце после гибели мужа и, по твоим словам, была влюблена в меня.
- Помню.
- Так вот, представь себе, она так и не вышла больше замуж и уверяла во время охоты, что всё ещё любит меня. Должен признаться, что малышка теперь расцвела и превратилась в прекрасного лебедя, а скачет на коне и стреляет из лука, как настоящая амазонка! Должно быть, с её подачи Палак долго уговаривал меня взять её второй женой. Еле-еле удалось его убедить, что двух наездниц мой старый заезженный "жеребец" уже не вынесет. Ха-ха-ха!
Герея, сузив в щёлки радостно заблестевшие глаза, впилась в улыбающийся рот мужа долгим жгучим поцелуем. Почувствовав, что его "загнанный жеребец" опять готов к скачке, Левкон обхватил жену за талию и поставил её на ноги. Подавшись вперёд, он переместил ладони с её роскошных бёдер на ягодицы и принялся вылизывать и покрывать поцелуями её влажный трепещущий живот и глубокую круглую вмятину пупка. Спустившись ниже, он надолго припал жаждущими устами к толстым, без единого волоска, створкам её дивной, сочащейся пахучей влагой "раковины", заставив её тихо постанывать от наслаждения. Затем он развернул её и крепко прижался разомлевшим лицом к её мокрым, мягким, эластичным, как губка, ягодицам. Герея медленно наклонилась, упёршись раскинутыми руками в края ванны, отчего её соблазнительный зад приобрёл идеально круглую форму.
С вожделением дорвавшегося до запретного плода юнца, Левкон лизал и лобзал восхитительные шары её налитых ягодиц, то и дело впиваясь в них в порыве страсти зубами и отвешивая звонкие шлепки то одной, то другой ладонью, тогда как его нос, губы и язык без устали путешествовали то вверх, то вниз по дну разделявшего их глубокого ущелья. Затем Герея опустилась на колени, положив ладони на широкий край ванны перед собой, так что её провисшие груди и ягодицы оказались наполовину в воде. Левкон поспешил ввести свой закаменевший от вожделения "наконечник" в скрытые под водой выпуклые створки внизу её ягодиц. Наклонясь вперёд, он забрал в руки, будто поводья, конусовидные чаши её грудей и рьяно пустился вскачь, сотрясая её упруго пружинящий "круп" сильными ритмичными толчками, исторгавшими из её полуоткрытого рта глубокие сладострастные стоны.