- Думаю, что и сейчас она всё ещё необыкновенно хороша, раз Палак предложил целый талант золота за то, чтобы только её увидеть, - возразил Матрий.
- Вот только можно ли верить слову варвара? - произнёс скептически Невмений. - Думаю, если Левкон, соблазнившись, вызовет жену в Неаполь, он больше не увидит ни жены, ни золота. Ха-ха-ха!
- Да только вряд ли Левкон и его жена попадутся в эту ловушку для простаков, - добавил к сказанному приятелем Минний.
Оставив, наконец, боспорские дела, участники симпосиона заговорили о предстоящих как всегда в герее - первом месяце нового года, выборах новых правителей полиса. Развернув к горевшему у его изголовья трехфитильному канделябру поданный Актеоном папирус, Гераклид огласил список своих единомышленников, объявивших себя претендентами на ту или иную должность. Завершали список Невмений, Мегакл и Минний, как раз достигшие в минувшем году 30-летнего возраста, с которого херсонесский закон дозволял избираться в демиурги, и дружно решившие сразу же воспользоваться своим правом и бросить вызов в борьбе за власть противникам из клики Формиона. Невмений решил избираться в стратеги - должность маловажную в период мира, но чрезвычайно значимую во время войны. Мегакл попробует занять место отца в коллегии Девяти, ведающей сбором доходов в казну полиса. Минний подтвердил своё намерение, о котором и так все давно уже знали, побороться за должность номофилака, заняв которую, он получит возможность расследовать гибель родителей и покарать виновных, как велит ему сыновний долг.
- Месть за родителей - дело святое. Я считаю, Минния нужно поддержать, - высказал своё авторитетное мнение Гераклид.
- Давно пора прищемить хвост Формиону! - воскликнул с горячностью Мегакл.
- Хватит уже Херсонесу покорно идти у него на поводу - того и гляди, приведёт нас в скифское стойло, - переглянувшись с Миннием, веско добавил как всегда флегматичный Невмений.
- Ох, молодёжь, молодёжь! - усмехнулся в пушистую белую бороду Саннион. - Норовистые какие жеребчики подросли нам на смену, а Гераклид? Ещё только-только успели отрастить бороду, а уже собираются сбросить с херсонесской колесницы Формиона. Хе-хе-хе!
- Мы не собираемся пока свергать Формиона, - мягко ответил за себя и товарищей Минний. - Но Невмений прав - опираясь на скифов, Формион ведёт Херсонес по пути несчастной Ольвии. Это трудно не заметить даже мне, вернувшемуся в родной город после десятилетней разлуки. Демиурги и эйсимнеты из страха перед скифами послушно исполняют любое желание Формиона, как будто на голове у него уже сияет золотой венец басилевса!
В андроне на миг повисла гнетущая тишина. И старики, и молодые со стыдом опустили очи долу, признавая правоту Минния.
- Но что же мы можем сделать, если большинство и сила на стороне Формиона? - спросил наконец Артемидор.
- Первое, что мы можем и должны сделать - это избавить Херсонес от скифских телохранителей Формиона, - тотчас ответил Минний, как видно, немало времени посвятивший размышлениям на эту тему. - Полагаю, розыск убийц моих родителей даст нам удобный повод для этого. Я постараюсь доказать, что это дело рук формионовых скифов и, не обвиняя пока самого Формиона...
- Но формально эти скифы служат не Формиону, а дочери своего царя Мессапие, - перебив Минния, напомнил Каллиад.
- Это в данном случае не важно, - бросил взгляд в его сторону Минний. - Не обвиняя самого Формиона, хотя любому понятно, что скифы напали на усадьбу моего отца по его приказу, я предложу Совету и народу закон, запрещающий кому бы то ни было, ради спокойствия государства и безопасности граждан, иметь более трёх-четырёх телохранителей из числа свободных варваров.
- Вот это правильно! - воскликнул, выражая общее мнение, Матрий. - Думаю, народ поддержит это, даже если Совет выскажется против.
- Нужно постараться в этот раз провести в коллегии и в Буле как можно больше наших единомышленников, - сказал, подавая подбежавшему рабу свой опустевший канфар, Артемидор.
Раззадоренные количеством выпитого к этому времени вина и открывшейся после речей молодого Минния надеждой вырвать Херсонес из-под многолетнего безраздельного влияния Формиона и его проскифской клики, участники симпосиона пришли в радостное возбуждение. Только Гераклид, заранее посвящённый Миннием в его планы, сохранял спокойствие и невозмутимость, с чуть заметной улыбкой скользя довольным взглядом по раскрасневшимся лицам гостей, да осторожный Саннион качал с сомнением своей словно выбеленной солью головой.
- Но не приведёт ли это нас к войне со Скифией? - спросил он, обратив взгляд на Гераклида. - Не сочтёт ли Палак изгнание из Херсонеса скифов оскорблением своей сестры?
- Боспорцы только что доказали, что не так страшны скифы, как нам ещё недавно казалось, - тотчас парировал воинственно настроенный Невмений, уже в мыслях видевший себя освободителем Равнины.
- Полагаю, момент для нас сейчас самый подходящий, - высказался наконец хозяин дома. - Действительно, Палак только что получил на Боспоре хороший урок, и не думаю, что он повторит свою ошибку, решив попробовать на зуб ещё и наши стены.
- Тем более что зимой здесь скифские кони скоро передохнут от бескормицы! - не преминул добавить к доводам брата и отца свои три обола Агасикл.
- Но Палаку не обязательно идти на Херсонес войной, - продолжал сомневаться Саннион. - Он может просто перекрыть нашу торговлю. Куда мы будем девать наше вино, соль? Как мы обойдёмся без скифского хлеба?
- Ну, зерна мы запасли достаточно, - ответил Гераклид, взглянув на Агасикла, только что доставившего по его приказу из Скифии большую партию пшеницы. - До весны точно хватит. А там, если что, купим на Боспоре.
- А если цены на хлеб немного вздорожают - для нас тоже неплохо, - вставил свою реплику молчун Каллиад, тоже по наущению отца запасшийся в Скифии зерном.
- Ну ладно, убедили, - вскинув руку над головой, сдался Саннион, и все рассмеялись.
- А чтобы провести в коллегии и Буле как можно больше наших сторонников, - опять взял слово, погасив в короткой каштановой, с белыми клоками, бороде улыбку, Минний, - нам необходимо привлечь на нашу сторону беженцев с Равнины. Наверняка, почти все они мечтают вернуться в свои дома в Керкинитиде и Калос Лимене и брошенные на Равнине усадьбы. Надо вернуть им эту надежду. В оставшиеся до экклесии дни мы должны втолковать им, что пока Херсонесом правит Формион, их мечты вернуться на Равнину так и останутся мечтами.
- Большинство беженцев давно в долговых сетях у Формиона и его клики. Так что вряд ли они осмелятся проголосовать против своего благодетеля, - остудил пыл Минния Дамасикл.
- И тем не менее, нужно объяснять простому народу, что он бедствует, потому что Херсонес перенаселён, - продолжил тот с прежней убеждённостью свою речь. - Наша хора не прокормит стольких едоков. Прежние счастливые времена не вернутся, если не отвоевать у скифов нашу Равнину. Сейчас, когда на смену сильному и умному Скилуру в Скифии пришёл, похоже, слабый и неопытный Палак, как раз настал для этого благоприятный момент.
- Ну, о том, какой Палак царь, положим, не стоит судить по одному лишь неудачному боспорскому походу, - возразил Артемидор.
- Да и поход, в результате которого Палаку удалось содрать с Боспора три таланта золота и четыре таланта серебра вряд ли можно назвать неудачным, - добавил, благоговейно закатив округлившиеся бычьи глаза к потолку, Дамасикл, вызвав у участников застолья новый приступ веселья.
- И всё же, - продолжал с молодым задором стоять на своём Минний, - в оставшиеся до выборов дни нужно везде, где только можно, вдалбливать херсонеситам мысль, что если они отдадут свои черепки за Гераклида и его единомышленников, мы поведём херсонесский корабль другим курсом: с теперешней унизительной зависимостью от варваров должно быть покончено раз и навсегда!
Молодёжь - Невмений, Мегакл, Афиней, Агасикл (только Каллиад не смог пересилить ревнивую неприязнь в гераклидову постояльцу) - приветствовала зажигательную речь Минния аплодисментами. Выпив по последнему кубку вина за свою удачу на выборах, участники симпосиона встали с лож и кликнули своих дожидавшихся в соседней комнате рабов. Рабы натянули на ноги хозяевам тёплые зимние скифики с меховой подкладкой, накинули им на плечи и застегнули драгоценными фибулами толстые шерстяные паллии, на головы надели кому - широкополые фетровые петасы, кому - круглые войлочные пилосы, а кому - скифские островерхие кожаные клобуки и, подставив им свои крепкие плечи, повели к выходу.