Увлечённый рассказом Дула, поведавшим ему, чем закончилась война, и собственными мыслями, Савмак старательно наводил блеск на казан, едва ли замечая, что он делает. Внутренне трепеща от еле сдерживаемого восторга и желания рассказать заморскому соплеменнику о своей задумке, он представлял, как изумится царь Палак и всё его вельможное окружение, когда он выведет из подкатившей к неапольскому дворцу кибитки царевича Левкона, его прекрасную жену и дочь. Жену Левкона он подарит Палаку, попросив взамен Сенамотис и должность тысячника сайев, воспарил в мечтах под облака Савмак. "Нет, ведь Сенамотис любит Ториксака, - вспомнил он с сожалением. - И Ториксак её, наверно, любит. Вот пусть и берёт её взамен Евноны и золотой топорик тысячника сайев в придачу, а я буду доволен и должностью сотника в братовой сотне - так будет правильно... А я женюсь на дочери Левкона, надеюсь, красой она пошла в мать... А Фрасибулу возьму второй женой", - великодушно решил Савмак.
До того как все ножи были заточены, а сковороды и казаны залоснились начищенными боками, как выглаженные скребком конские крупы, Савмак успел расспросить словоохотливого Дула о том, сколько в Старом дворце рабов, есть ли среди них скифы, злы ли здесь надсмотрщики и прочее, что должно было интересовать раба, попавшего в незнакомый дом. Так он узнал, что до их приезда во дворце оставалось всего семь рабов и столько же рабынь, да и то, один из них, Дидим, неразлучно сопровождает царевича в качестве доверенного слуги, а чернокожая Карбона постоянно находится при юной дочери хозяев Элевсине, да и привратника Гагеса, хоть он и убирается в андроне и нужнике, можно не считать. Так что все работы по дому лежали на плечах пяти рабов и шести рабынь, а ведь работы меньше не стало, и все они с утра до вечера не знали ни минуты покоя. И это ещё, хвала милостивым богам, что пошли дожди и наполнили эту цистерну водой! Ведь обе хозяйки привыкли по два раза в день мыться в ванной, и летом воду для них и для сада приходится таскать на себе по лестницам из колодца возле пританея.
Что до надсмотрщиков, то за порядком в доме следят всего трое отпущенников: епископ Арсамен, его помощник Хорет и ключница Креуса, и если не лениться и ничего не разбить, то за свою шкуру можно не опасаться - без вины они никого не наказывают.
Постаравшись придать лицу и голосу как можно более невинный детский вид, Савмак поинтересовался, сколько воинов охраняют царевича. Не заметив в его вопросе ничего необычного, Дул ответил, что внутри Акрополя Левкон ходит вообще без охраны, если не считать Дидима.
- А дом царевича и женские покои разве не охраняют? - искренне удивился Савмак. - Что-то я не заметил нигде стражи.
- Хе-хе! Недавно, когда царевич Левкон был в отъезде, Старый дворец охранял десяток соматофилаков во главе с племянником госпожи Гереи Делиадом, сыном её феодосийской сестры. Но после того как хозяин вернулся, дом, как и раньше, охраняют только старина Гагес да пара псов. Хе-хе-хе!
- У нас в Скифии не так: царя и его братьев всюду сопровождают не меньше сотни сайев, а их дома, жёны и дети находятся под строгим присмотром десятков энареев.
- Ну, нашего басилевса и его дворец, как и весь Акрополь, тоже охраняют сотни соматофилаков, - ответил Дул. - А наш царевич, после того как отказался ради женитьбы на Герее от царской власти, сам пожелал жить как обычный простой горожанин, пусть и в бывшем царском дворце.
Бросив опасливый взгляд на прикрытые ставнями окна спальни рабынь у себя за спиной, Дул передвинулся по бортику ближе к Савмаку и, радый представившейся возможности выговориться, понизив голос до полушёпота, продолжил посвящать юного соплеменника в тайны дома, в котором тому отныне предстояло жить.
- Кстати, ты знаешь, что наша госпожа Герея - тоже бывшая рабыня?
На миг оторвавшись от казана, Савмак изумлённо уставился на приблизившийся к нему почти вплотную тонкогубый, опушенный колючими, как ежовая шкурка, тёмно-серыми усами и бородкой рот напарника.
- Только, т-с-с! - приложил палец к губам Дул, довольный произведённым эффектом. - Это тайна! Я тебе этого не говорил... Так вот... Поскольку из двух сыновей прежнего здешнего басилевса старший уродился круглым дураком, отец объявил своим наследником младшего - нашего Левкона. Как-то, лет двадцать назад, старый басилевс, на свою беду, послал зачем-то Левкона в Феодосию, и в доме тамошнего правителя тот увидел юную рабыню небывалой красоты. Влюбившись в неё без памяти, наш царевич, вернувшись в Пантикапей, отказался жениться на прежней своей невесте из царского рода и объявил отцу, что хочет жениться на рабыне Герее. Старый царь, конечно, вспылил и заявил, что если Левкон не женится на выбранной ему отцом невесте, то он лишит его царства. Наш Левкон, которому было тогда примерно столько же лет, как сейчас тебе, ответил, что отказывается от всех своих царских прав, и будет жить, как простой горожанин, лишь бы со своей Гереей. Тогда старый басилевс позвал стражу и велел держать Левкона под замком, пока не одумается, а номарху Феодосии послал приказ либо продать Герею за море, либо жениться на ней. Не в силах расстаться со своей рабыней, номарх решил жениться на ней. Тем часом друзья помогли нашему Левкону бежать из-под стражи. Примчавшись в Феодосию, он выкрал Герею прямо с брачного ложа, собственноручно зарубив старика-наместника, и убежал с нею от отцовского гнева за море. Старого царя, когда он узнал об этом, хватил удар, и через пару дней он откинул копыта, и власть принял никчёмный старший брат нашего Левкона Перисад. Вот такая вот история, малыш... А ты зачем расспрашивал про охрану? Хочешь убежать?
Дул зорко вгляделся в лицо тотчас опустившего глаза юноши.
- Вижу, что хочешь! Ха-ха-ха!.. Даже не пытайся - только хуже себе сделаешь! Всё равно ведь поймают!.. Не сегодня-завтра на вас наденут вот такие гривны. Хе-хе-хе! - Дул коснулся охватывавшего его кривую жилистую шею плоского медного кольца в два пальца шириной, с выбитыми на нём греческими письменами. - С такой штукой далеко не уйдёшь. Первый же встречный грек прочтёт на ней имя твоего хозяина и, если у тебя не будет письменного дозволения хозяина, хозяйки или Арсамена выйти из дома, вернёт тебя сюда - прямиком под хоретову плеть. Ха-ха-ха!.. А может, ты думаешь, что тебе помогут соплеменники-сатавки?.. И не надейся! - Дул смачно сплюнул под ноги. - Поймавшему беглого раба полагается хорошая награда, а уж за раба царевича Левкона - и подавно! Правда, таких дураков, что пытались отсюда убежать, за все годы, что я здесь служу, до сих пор ещё не было. Хе-хе-хе! Вот и ты, сынок, лучше выкинь эти глупые мысли из головы, а то мне будет жаль лишиться такого старательного помощничка. Ха-ха-ха!
- Не бойся, дядя Дуланак, я тоже не глупее других: если тут правда так хорошо - не убегу, - пообещал Савмак.
- Вот и хорошо, малыш! - Дул покровительственно похлопал его мозолистой ладонью по плечу. - А когда познакомишься с хозяйкой, ты возблагодаришь всех скифских и греческих богов за счастье быть её рабом. Хе-хе-хе!.. Ну что, управился наконец? Дай-ка погляжу.
Поднося сковороды и казаны поочерёдно к близоруко сощуренным глазам, Дул удовлетворённо водил пальцем по их блестящим поверхностям, указывая места, которые не мешало бы ещё малость тирануть. Савмак послушно макал травяной жгут в воду и песок и драил забракованные напарником места. Наконец Дул сполоснул вылизанную напарником посуду от остатков песка, кинул ручками вниз в один из казанов лежавшие на бортике ножи и поднялся.
- Ну что ж! Думаю, Креуса должна остаться довольна. Сумеешь ей угодить, всегда будешь иметь лишний кусок хлеба и глоток вина. Хе-хе-хе! Ну, пошли...
Пантикапейскую гору начинали окутывать ранние сумерки под беспросветно серым небом, когда в Старый дворец вернулся из города царевич Левкон с неизменным слугой Дидимом. Извещённый Гагесом Арсамен (чёрный с крупными белыми пятнами пёс Баклан, живший у Гагеса под топчаном, как всегда, учуял любимого хозяина задолго до того, как тот постучал в дверь) встретил царевича под колоннадой и, после того как Левкон, приласкав с улыбкой скакавшего в тамбуре с радостным повизгиванием на задних лапах Баклана, вошёл в андрон, доложил о доставленных Никием из Феодосии рабах и прочих подарках Хрисалиска и подал письмо от номарха Лесподия.