Отвечая по пути в термы с прилипшей к губам улыбкой на приветствия и добрые пожелания встреченных на агоре знакомых и малознакомых граждан (следствие его резко возросшей после экклесии популярности), Минний думал о том, что помочь Демотелу, а тем более - освободить его из рабства, будет трудно. А освободить бы надо...
Старик Гиппократ мало что прибавил к тому, что Минний узнал от Калликрата. Разве то, что Формион воспользовался этим случаем, чтобы увеличить скифскую охрану своей невестки с полусотни до сотни, и с тех пор, вплоть до нынешней осени, никто не смел ему слова поперёк молвить - все боялись.
- Отец, а почему ты решил, что Демотел не виноват в том, в чём его обвиняют? - спросил Минний, поставив опустевший скифос на столик в углу наполненного гулом голосов и смехом многочисленных посетителей центрального зала. - Ведь не только мальчишка Феаген, но и все подельники изобличили его.
- Ах, дорогой мой Минний! - в сердцах старик хватил ладонью по прикрытому серой посконной штаниной колену (они, как и многие зашедшие с агоры погреться и поговорить о делах, были в одежде). - Ведь понятно же, что Формион всех их запугал и подкупил! Он же и Демотела пытался подкупить! Советовал ему перестать баламутить народ призывами к войне со скифами, предлагал своё покровительство в обмен на послушание, а когда Демотел отказался, пригрозил, что скоро он об этом сильно пожалеет. Демотел рассказал нам об этом за несколько дней до того, как его арестовали! - Гиппократ залпом допил остававшееся в его скифосе вино. - Вот почему, а не потому, что он мой шурин, я прошу, вся наша семья слёзно тебя умоляет, дорогой Минний - добейся отмены неправедного приговора! Ты ведь сам побывал в шкуре раба и знаешь, что это такое. На тебя вся наша надежда! А уж мы - я, жена, дочери, Гелланик - отблагодарим тебя всем, чем сможем!
- Убедить экклесию в невиновности Демотела будет нелегко, - задумчиво потёр переносицу Минний.
- Но тебе это по силам! - убеждённо заявил старик. - Вон как складно тебя научили говорить в Афинах! Почти весь город проголосовал за тебя!
- Одного ораторского искусства тут будет мало... А что этот Феаген, послуживший Формиону орудием, надеюсь, жив-здоров?
- А что ему, собаке, сделается! Формион облагодетельствовал его и его отца: Диоген теперь сделался рыбопромышленником, сам больше в море не ходит, скупает улов у других, а Феаген сейчас в Северном лагере - в прислужниках у апемантова сынка Феофанта.
- Хорошо, отец. Я попытаюсь что-нибудь сделать, - сказал Минний, вставая. - А если не выйдет, устроим Демотелу побег. Но это, сам понимаешь, не раньше весны.
В этот момент Минний увидел, как из дальней раздевалки, о чём-то весело переговариваясь, в залу вошли с небрежно накинутыми на голые тела через плечо белоснежными простынями Каллиад с Агафоклеей и Бионой, и Агасикл со своей женой Аполлонидой и одетым в хитон Актеоном. Не заметив скрытого за статуей Геракла в своём углу Минния, они прошли сквозь разреженную толпу слонявшихся по залу голых, полуголых и одетых мужчин, женщин и стариков к бассейну. Скинув на руки Актеону свои утиральники, Каллиад и Агасикл столкнули в парующую воду взвизгнувших в деланном испуге женщин и сами радостно бултыхнулись следом.
Проводив отца Поликасты к выходу, Минний быстренько разделся и разулся с помощью Лага и поспешил к бассейну. В бассейне, наполненном умеренно подогретой водой, непрестанно втекавшей и вытекавшей через две пары выступающих из противоположных стенок на уровне шеи среднерослого человека (дабы никто случайно не утонул) медных рыбьих голов, плавали, ныряли и плескались полтора десятка мужчин всех возрастов, женщин из числа тех, которым ещё было что показать мужчинам, и молодых девушек. Здесь были не только ублажавшие посетителей за деньги гетеры и рабыни, но и вошедшие в пору невест девушки со старшими братьями, вдовы с юными дочерьми и даже замужние женщины с мужьями, с гордостью и самодовольством демонстрировавшими красоту своих жён и сопровождавших их рабынь. Некоторые парочки, пристроившись у стенки, не обращая внимания на окружающих, увлечённо утоляли пробудившуюся похоть прямо в воде.
В тёплое время года большинство херсонеситов, особенно молодёжь, предпочитали купаться в окружающих город бухтах, зима же не оставляла им выбора: обожавшие водные процедуры эллины заполняли единственную общегородскую и семь частных бань с утра до вечера. Заботясь о чистоте и здоровье тела, мужчины посещали бани едва ли не каждый день, женщины - раз в три-четыре дня. И лишь малолетние девочки да обезображенные неумолимым временем старухи мылись дома в тазах и лоханях.
Разумеется, в этот утренний час в термах были лишь богатые горожане, на которых трудились рабы и батраки. Бедняки, добывавшие пропитание собственным трудом, наполняли бани под вечер, дабы смыть с себя пот и усталость проведённого в эргастериях дня.
Нырнув с ближнего к входу короткого бортика, Минний как дельфин проплыл у самого дна почти десять оргий и вынырнул у дальнего бортика, вызвав похвалы и даже рукоплескания, как самих купальщиков, так и прогуливавшихся вокруг бассейна мужчин и женщин. С шумом набрав полную грудь воздуха, Минний с улыбкой приветствовал воззрившихся на него из левого угла бассейна Агасикла, Каллиада, Агафоклею, Аполлониду и Биону. Плывя под водой, он успел хорошо рассмотреть погружённые в прозрачную воду прехорошенькие ножки, попки и груди девушек, обратил внимание поневоле и на внушительный "таран" Каллиада, по хозяйски расположившего пятерню на круглой ягодице прильнувшей с улыбкой к его правому боку Агафоклеи.
- О, а давайте состязаться, кто дольше продержится под водой! - предложил заведённый похвалами Миннию Агасикл одну из любимых подростково-молодёжных водных забав.
- Я не против, - сказал с улыбкой Минний. - На что спорим?
- Победителя девушки целуют в губы, - подмигнул с хитрым прищуром Агафоклее и Бионе Агасикл.
- Я не согласен, - возразил Каллиад. - Минний здесь без жены, выходит спор не на равных.
- Тогда, как обычно, на драхму? - тотчас внёс поправку Агасикл.
- Ну, давайте на драхму, - неохотно согласился Каллиад. Уклониться от состязания он не решился, дабы окружающие не сочли его слабаком.
- Пусть сперва девушки нырнут, а Минний пока отдышится, - посоветовал один из стоявших над ними зрителей.
- Даю победительнице тетрадрахму, - объявил с улыбкой Минний, глядя на порозовевшую под его взглядом Агафоклею. Каллиаду и Агасиклу ничего не оставалось, как ответить той же монетой.
- Погодите! Погодите! Постойте! - раздался на весь бассейн звучный женский голос откуда-то от правого бортика. - Агасикл! Каллиад! Позвольте и нам с дочерью поучаствовать в состязании!
Покосившись через плечо, Минний увидел двух элегантно скользящих к ним вплавь красоток. Старшая была широкобёдрая, грудастая женщина в самом соку, лет 35-ти. Заплетенные в толстую косу каштановые волосы венчали её гладко расчёсанную надвое макушку подобно бронзовому венку. Её стыдливо прикрывшая раскосые, как у матери, глазки чёрной вуалью ресниц милашка-дочь, застенчиво державшаяся за материнской спиной, только начинала расцветать.
Агасикл, расплывшись в приветной улыбке, огорчившей его недовольно надувшую губки жену, представил подплывших женщин Миннию. То были Аркеса, унаследовавшая от умершего год назад ткача Сополиса дом с ткацкой мастерской, и старшая из трёх её дочерей - Прокона.
Заглотив побольше воздуха, пятеро женщин на счёт Агасикла: "Раз! Два! Три!", зажав пальчиками ноздри, разом скрылись под водой. Агафоклея и Биона, чтоб не всплыть, ухватились за голени Каллиада, Аполлонида - за Агасикла, Аркеса с дочерью использовали в качестве якоря ноги Минния.
Подошедшие поближе к углу бассейна посетители, преимущественно почтенные отцы семейств, прервав на время разговоры и переговоры, увлечённо делали ставки на победительницу.