- Вылезай, Геракл. На сегодня с государственными делами покончено. Продолжим нашу игру.
Пересев к овальному малахитовому столику, на который он перенёс вазу с пряниками, басилевс достал из-за пазухи украшенный искусной резьбой стаканчик из моржового зуба и янтарные игральные кости. Прихватив с мраморного столика кубки и кувшины, шут удобно устроился с ногами в кресле напротив...
На лестничной площадке второго этажа Аполлоний и Деметрий попрощались с Полимедом и Делиадом, пожелав им доброго пути и удачи.
Выйдя из дворцовой башни на пятачок нижнего двора, купец и гекатонтарх увидели выстроившийся в две шеренги слева у стены десяток соматофилаков во главе с Ламахом. Как и его воины, декеарх вооружился шестигранным щитом, мечом и коротким, приспособленным для боя на городских улицах копьём. Воспользовавшись любезным предложением Делиада, Полимед охотно передал свою ношу одному из воинов. Прежде чем двинуться в путь, купец развязал висевший у него на шее шнурок с пятью или шестью железными и бронзовыми ключами, поцепил на него золочёный ключик от царского ларца и спрятал всю связку обратно за пазуху.
Из двух путей к выходу с Акрополя Полимед выбрал более короткий - через крепость соматофилаков. Он важно пошёл впереди, за ним - колонной по два - десять его охранников. Делиад и Ламах, чуть поотстав, замыкали шествие.
На крутом узком спуске к внутренним воротам Делиад, не сводивший глаз с ларца, мерно покачивавшегося в такт шагов в руке правого переднего воина, негромко посетовал шагавшему бок о бок слева декеарху:
- Тут не знаешь, где добыть несколько мин, чтобы рассчитаться с долгами, а там... Видел бы ты, какие сокровища лежат в этом ларце! - юноша грустно вздохнул. - Не везёт мне что-то в последнее время. Вот и вчера проигрался в пух Феокриту и Алкиму... А отец хочет, чтобы я жил на жалование гекатонтарха, как он когда-то, и запрещает матушке и деду посылать мне деньги!.. Да и дядя Левкон щедр только на нравоучения. Конечно, им легко говорить. - Делиад досадливо сплюнул сквозь зубы. - А ведь золота в этом ларце хватило бы на два-три года безбедной жизни в столице! Жаль, что оно достанется варварам...
Бросив сбоку пристальный испытующий взгляд на кислое лицо своего командира, Ламах, как бы про себя, пробормотал вполголоса:
- Так ведь... можно сделать так, чтоб оно им не досталось.
Застыв на месте, Делиад удивлённо уставился сверху на декеарха.
- Ты полагаешь?.. Ну и как это сделать?
Остановившись ступенькой ниже, Ламах повернул обезображенное вмятиной лицо к командиру и снизал плечами:
- Пока не знаю... Нужно подумать. Может, что и придумается.
Отведя взгляд, Делиад в глубокой задумчивости медленно двинулся вниз по ступеням. Когда следовавшие за Полимедом воины вошли в крепость соматофилаков, Делиад опять повернул окрашенное юношеским румянцем лицо к шедшему рядом декеарху.
- Ты вот что... Если что-нибудь надумаешь, приходи вечером в мой городской дом... Если нам это удастся - треть того, что лежит в этом ларце, твоя.
Миновав ворота, Делиад нагнал Полимеда и попрощался с ним до завтра на углу царской конюшни, сказав, что дальше его проводит декеарх, а ему надо идти в казарму готовить свою сотню к завтрашнему походу.
- Советую тебе сегодня лечь пораньше и хорошенько выспаться, - расплылся в благодушной улыбке купец, пожимая на прощанье руку юному гекатонтарху. - Я собираюсь завтра выехать пораньше, чтобы к вечеру быть в Феодосии.
Выйдя с отрядом телохранителей за крепостные ворота, раздувшийся от собственной значимости Полимед на глазах у десятков горожан прошествовал мимо красивого здания городского пританея с тремя парами ребристых коринфских колонн на входе и беломраморным барельефом на фронтоне, спустился узкими извилистыми улочками к подножью горы и через десять минут оказался у калитки своего дома на северной стороне нижней террасы. Поблагодарив декеарха и его воинов, он взял у переднего соматофилака царский ларец. На вопрос Ламаха, не выставить ли возле его дома до завтра охрану, купец ответил, что в этом нет необходимости: вряд ли кто-то нападёт ночью на его дом. Ламах согласно кивнул, подождал пока за Полимедом с бесценным ларцом в правой руке закроется толстая, дубовая, укреплённая двумя широкими полосами кованой бронзы калитка, после чего громко скомандовал: "Кругом!" и повёл свой десяток назад в казарму.
Не обращая внимания на скакавшую с радостным визгом на цепи под стеной сарая собаку, Полимед быстро пересёк небольшой, прямоугольный, мощёный серым булыжником дворик и вошёл в распахнутую настежь двустворчатую дверь посредине длинного двухэтажного дома, занимающего всю южную сторону усадьбы. В нижнем этаже дома находился андрон с традиционными девятью трапезными ложами и столиками вдоль стен, справа от него - кабинет и спальня хозяина, слева - кухня, кладовые, трапезная и спаленка рабов. Узкая и довольно крутая деревянная лестница, огороженная высоким перилом, поднималась вдоль правой от входа стены андрона в занимавший весь верхний этаж гинекей. По ней неторопливо сходила вниз пышнотелая, круглолицая женщина в коротком, до колен, неподпоясанном розовом хитоне, в лёгких, коричневых замшевых башмачках без задников, с распущенными по-домашнему по груди и спине густыми, волнистыми, светло-каштановыми волосами. То была 37-летняя супруга Полимеда Андокида.
Полимед был женат на Андокиде вторым браком. От первой жены, умершей шесть лет назад, он имел двух замужних дочерей. Завести детей от Андокиды (Полимед очень хотел сына, наследника) за четыре года супружества всё никак не получалось: не желая портить фигуру беременностью и вновь мучиться родами, она втайне от мужа принимала противозачаточные снадобья. Кроме жены, в доме Полимеда жила его 15-летняя падчерица Аполлодора - дочь Андокиды от её первого мужа, которым был не кто иной, как единственный сын логографа Аполлония - Аполлоний Младший, умерший лет пять назад.
- Так зачем тебя звали во дворец, милый? - приторно-ласковым голосом спросила Андокида с середины лестницы, едва Полимед успел войти в дом, продолжая медленно спускаться и не сводя вспыхнувших любопытством глаз с его ноши.
- Басилевс оказал мне высокую честь: завтра я отправляюсь послом в Скифию с прощальными дарами Скилуру, - с гордостью объявил Полимед.
- Вот как? Поздравляю, милый! - растянув большие ярко-красные губы в слащавой улыбке, отчего на её полных розовых щеках появились миловидные ямочки, Андокида, виляя широкими бёдрами, величаво подплыла к мужу, обняла его мягкими полными руками за шею и жарко поцеловала в уста. - Надеюсь, эта твоя поездка будет не долгой?
Полимед снизал неопределённо плечами:
- Полагаю, дней пять или шесть - не дольше.
Этой ночью мы должны как следует потрудиться, милый. Быть может, милостью Геры нам наконец-то удастся зачать маленького... А в этом красивом ларце подарки скифскому царю?
- Да.
- Я хочу взглянуть.
- Хорошо, пойдём.
Они вошли вместе в небольшой кабинет Полимеда, смежный с его спальней на нижнем этаже. Купец бережно поставил ларец на свободный столик и снял с шеи шнурок с ключами.
- Надо бы позвать и Аполлодору, - предложил Полимед. - Ей, наверное, тоже интересно.
- Да ладно, покажешь ей позже! Ну, миленький, не томи...
Легко повернув в замочной щели золотой ключик, Полимед откинул крышку ларца, достал и разложил на соседней кушетке все имевшиеся там предметы. Андокида брала их один за другим, подносила к квадратному, в локоть шириной, окну, через которое в кабинет лился со двора неяркий свет скрытого за Акрополем солнца, и долго разглядывала со всех сторон с жадным блеском в восхищённо округлившихся светлых глазах.
- И это всё из чистого золота?
- Конечно! Скифским царям полагается дарить только золотые вещи. Об этом ещё Геродот написал.
- И не жалко Перисаду отдавать такие сокровища варварам?