Быстро закончив сервировку столов, Агафоклея, повариха и юная служанка (судя по несомненной схожести их лиц - её дочь), остались в открытом на кухню дверном проёме на тот случай, если гостям вдруг понадобится что-нибудь ещё, а главное - чтобы послушать занимательный рассказ сына Гераклия о его заморских приключениях. Стараясь не глядеть в сторону Агафоклеи, но постоянно чувствуя на себе её изучающий взгляд, Минний, как хорошо заученный урок, повторил повесть о растянувшемся по воле неумолимого рока на целое десятилетие своём пребывании на чужбине, дополненную эмоциональным рассказом Пактия о его спасении от верной гибели в бушующем море.
Когда под конец нить его рассказа перехватил Пактий, Минний, не удержавшись, скосил глаза в сторону дверного проёма и с удовлетворением поймал на себе взволнованный взгляд волоокой дочери Гераклида. Заметив с какой неприязнью, кривя губы в презрительно-высокомерной ухмылке, глядел на него с ложа напротив охваченный ревностью Каллиад, он внутренне усмехнулся. А когда Пактий попросил проксена Гераклида временно приютить в своём доме своего спасителя, не по своей вине ставшего бездомным в родном городе, и тот охотно согласился, насупленное лицо Каллиада перекосила гримаса нескрываемого недовольства от столь неожиданного и неприятного для него поворота. Должно быть, его совиный нос почуял в воскресшем сыне ритора Гераклия угрозу невинности своей будущей жены...
Неспешный из-за хрупкого груза путь от Керамика до мемноновой усадьбы занял около трёх часов. Ровная и прямая каменистая дорога шла, словно по дну каменного рва, изредка ныряя в лежавшие поперёк пути балки и через каждые четыре стадия пересекаясь с поперечными дорогами. Когда дорога шла в гору, Дельф и Минний соскакивали с облучка и шли по бокам телеги, придерживая пифосы, или толкали её сзади, помогая усердно налегавшим под воздействием парфеноклова кнута на постромки мулам. Затем они опять усаживались на свои места около Парфенокла, и до следующей балки Минний продолжал слушать сбивчивый рассказ Дельфа обо всех более-менее значимых событиях, произошедших в Херсонесе за минувшие десять лет.
Когда Дельф исчерпал свой запас важных городских событий, большинство из которых Минний уже слышал от Невмения, Минний спросил у скромно помалкивавшего большую часть пути Парфенокла о его семье. Тот рассказал, что восемь лет назад, через пару месяцев после женитьбы отца на Кириене, вернувшись домой после службы в эфебах, он женился на Кратее, на год старшей, чем его мачеха. У них двое детей - 7-летний сын Панфил и 5-летняя дочь Парфена. Остальным рождавшимся у них деткам, жестокая старуха Атропос отмеряла слишком короткую жизненную нить. Коротко вздохнув, Парфенокл умолк, сосредоточив взгляд на спинах мулов.
Невдолге Парфенокл, ориентируясь по каким-то своим приметам, повернул на одном из перекрёстков направо, немного не доехав до конца упиравшейся в Гераклову гору дороги. Живо протопав ещё с десяток стадий по поперечной дороге и миновав пару перекрёстков, мулы остановились у хорошо знакомых зелёных ворот мемноновой усадьбы.
Попасть на клеры можно было только с поперечных улиц, с короткой стороны квартала - тянувшиеся вдоль продольных улиц длинные ограды везде были глухими. Клер Проклиона лежал по левую сторону дороги. Примерно в трёх стадиях дальше в массивной ограде виднелись ворота соседнего клера, а на другой стороне дороги напротив тех и этих ворот находились закрытые крепкими дубовыми створками въезды на соседний участок.
Спрыгнув следом за Дельфом и Миннием с передка, Парфенокл достал висевший у него за пазухой на длинном шнуре большой железный ключ и отпер маленькую калитку справа от ворот. Коротко приласкав подбежавшего к нему, восторженно виляя свёрнутым в кружок хвостом, лохматого сторожевого пса, бегавшего свободно по двору, он вынул из проделанных в каменной толще ограды пазов толстый дубовый брус, открыл ворота и завёл в них под уздцы довольных концом долгого пути мулов.
Пока Парфенокл запирал на замок калитку, а Дельф затворял ворота, мулы сами покатили телегу по узкой прямой дорожке, поросшей по краям, под каменными, выше головы, заборами, высокой травой, в сторону расположенного в глубине клера двора усадьбы. Над левым забором нависали унизанные дозревающими плодами кроны деревьев большого фруктового сада, с другой стороны - на открытой солнечным лучам обширной делянке, скорей всего, раскинулись овощные грядки. Вскоре слева из-за садовых деревьев проглянула бледно-оранжевая черепичная крыша усадьбы.
Минний шагал рядом с Дельфом позади телеги, когда где-то совсем близко за садовой оградой раздался протяжный, полный любви и ласки голос, заставивший его вздрогнуть от неожиданности и на мгновенье замереть с повёрнутой головой.
- Ми-и-нни-ий! Где-е ты?! Ну-ка, отзовись!
-Тётя Поли, они с Панфилом залезли на грушу! - тотчас наябедничал тонкий девчоночий голосок. - Ой, мамочки, как высоко! Сейчас свалятся.
- Ничего мы не свалимся! - глухо возразил с верхушки высокой старой груши сердитый мальчишеский голос.
- Ребята-а! Ну-ка слезайте! Только осторожно. Пора на обед! - опять послышался за оградой ласковый женский голос.
- Мама! Мама! Папа приехал! - раздался вдруг тонкий восторженный крик скрывавшегося в густой листве груши второго мальчишки, углядевшего с высоты шедшего от ворот Дельфа. Заслышав в саду голос жены, тот резко прибавил ходу, обогнал плетущихся усталым шагом мулов и припустил нетерпеливой рысцой к расположенной на усадебном дворе садовой калитке.
- С ним дядя Парфенокл и ещё какой-то дядя в шляпе с палкой!
Вскоре из сада донеслись радостные голоса воссоединившихся после томительной разлуки супругов.
- Дельф? Вот так неожиданность! Как же это отец тебя отпустил?
- А я сбежал! Заскучал по моей распрекрасной женушке и нашим малявкам - и убежал! Ха-ха-ха! К тому же я к тебе не один, а с гостем. Уж такого неожиданного гостя тебе привёз! Ну, пойдём скорее во двор...
Тем временем Минний, вслед за телегой, собакой и Парфеноклом, оказался на широком квадрате усадебного двора и быстро осмотрелся. Сам двухэтажный жилой дом находился слева в углу. По периметру вымощенного булыжником и битой керамикой двора располагались одноэтажные хозяйственные постройки с оранжевыми черепичными крышами и широким навесом на гладких деревянных столбах вишнёвого цвета перед ними. С двух сторон к дому и дворовым постройкам примыкал большой сад, раскинувшийся на север и на восток аж до наружного забора. С запада ко двору и проезду к воротам примыкала обширная делянка с огородными грядками, протянувшаяся до глухой ограды соседнего клера. На юг от усадебного двора, сада и грядок убегали на добрых три стадия до границы клера ровные ряды тянувшихся между деревянными кольями виноградных лоз.
Первым из садовой калитки выскочил шустрый темноволосый мальчик с крупными жёлто-красными грушами в обеих руках и, оббежав незнакомца, припустил наискосок через двор к остановившейся возле сарая телеге, из которой его отец принялся выпрягать мулов. Следом засеменила тонкими босыми ножками по гладким тёплым камням его младшая сестра, бросив на бегу быстрый любопытный взгляд на чужого дядю в похожей на гриб чёрной шляпе, со смеющимся золотым дельфинчиком на плече.
Дельф появился из садовой калитки с двумя крохотными рыжеволосыми девчушками на руках, приникшими к его широкой груди, обхватив с двух сторон тонкими белыми ручками его крепкую и толстую, как древесный ствол, шею. Сбоку, ухватившись одной рукой за отцовский гиматий, а другой держа у рта наполовину сгрызенную сочную грушу, шёл светлоголовый мальчик лет пяти. В нескольких шагах позади мужа вышла из тени сада на залитый солнцем двор Поликаста, да так и застыла возле калитки с поднятой к глазам рукой, обратив ставшее вдруг покрываться мертвенной бледностью лицо к стоявшему посреди двора, сжимая правой рукой дорожный посох и пряча глаза в тени длиннополой шляпы, обросшему густой курчавой пегой бородой гостю.