Из всей этой кутерьмы Зине только запомнились деревенские подружки невесты, громкие и напористые, как сотня клонированных цикад. Они удивили своим оригинальным подходом к выкупу, устроив целое шоу-испытание для друзей жениха и самого новобрачного. Зина помнила, как все происходило на свадьбе Юле, оказалось, что это была сильно облегченная версия.
Денег с мужиков вытянули немерено, а те и рады были откупиться, лишь бы побыстрее забрать невесту и закончить «пытку» выкупом. И Лешке пришлось водку пить, как самому стойкому, отдуваясь за всех. И через натянутые веревки по всему подъезду или прыгать или откупаться. И народные песни петь хором и мелочь собирать по этажам. Загнали мужиков в усмерть, пока те добрались до невесты.
Зина скорее наблюдала, не участвуя в процессе. Ища все время взглядом его, Руслана, но как только он перехватывал ее взгляд, тут же отводила глаза в сторону.
У Руслана было много забот, ему же выпала почетная миссия свидетеля. И после выкупа его тут же взяла в оборот бойкая подружка невесты. Зина чуть от ревности не задохнулась, наблюдая, как крупная девица, больше самой Зины в несколько раз в обхвате, чуть ли не повисла на Руслане.
Как потом узнала Зина, это родственница Лешки, жена его двоюродного брата. И брат где-то рядом бродил, не одергивая флиртующую напропалую жену. Зина не знала, как удержалась, чтобы подойти и не оттолкнуть эту назойливую девицу от Руслана.
Хаос, творящейся сейчас в голове у Зины, вполне соответствовал шуму и гаму вокруг. Смех, веселье, шутки, разговоры, много народу. Все улыбаются и радуются, Зина очень старалась попасть в настроение, но пока получалось на двоечку.
По-настоящему ее отвлек только приезд Полины с дедушкой Виленом. Дочка Руслана как встала возле Зины в ЗАГСе, уже больше не отходила на шаг. Вилен Захарович окинув ее фирменным оценивающим взглядом, вынес обезоруживающий вердикт:
- Зиночка, ты чудо, как похорошела, медочек ты мой сладкий. – и расцеловал в обе щеки, а потом долго обнимал и целовал руки. – Прямо бы съел тебя!
- Дедуля, ты же обещал папе… - взволнованно зашептала на него Полина, в тревоге разыскивая глазами отца, и одновременно пытаясь оттеснить дедушку от Зины. – Иначе нас прогонят со свадьбы дяди Андрея. А я песни учила!
- Полюшка, не паникуй! Никто нас не прогонит, дядя Андрей мой кореш.– отмахнулся от напрасных волнений внучки Вилен.
Вилен с трудом удерживался от прямой критики Русика при дочери. Полинка обожала отца и часто принимала за истину все скучные сентенции внучика о жизни, морали и как надо правильно вести себя в обществе. Русик сковывал безграничный полет и свободу творческой девочки. Поля по духу была ближе к свободолюбивому Вилену, а не Руслану, живущему в тисках своих принципов и убеждений. А Вилен хотел, чтобы Поленька росла без следования глупым ограничениям.
И, мало ли, что он там обещал Русику, что не будет тереться возле душистой, как цветочек Зиночки? Да разве можно удержаться вдали от нее? Только его оболваненный внучек мог быть неисправимо зануден и следовать глупым правилам, что против естества мужского.
А естество Вилена, которое было не ниже пояса, а на уровне сердца, настойчиво требовало наслаждаться Зиночкой, нюхать ее, глубже вздыхать ароматы, подержаться за ее ручки, расцеловать. И балдеть от осознания, что она, бриллиант чистой воды, существует на белом свете, среди, в большей степени унылых и вонючих людишек.
И Вилену прокламации внука, который не умел радоваться жизни, не указ.
- И, Полюша, ты помнишь наш уговор? – напомнил ей Вилен, подмигнув.
- Конечно, дедуля! – просияла Полина, тут же забыв о своих тревогах, что их прогонят со свадьбы, как обещал папа.
Папа грозился, что если дедушка будет вести себя неприлично, нюхать дам, высказывая при этом свое мнение, приставать к Зиночке, то его с позором выставят с праздника. А у них с дедушкой был самый лучший план, и Полина загорелась его исполнить. Все ради папочки, чтобы сделать его счастливым!
***76/2
В ресторане Вилен и Полина сидели рядом с Зиной и Костей, но она была им только рада. Напротив них сели Лешка с Никой, и Юля со своим семейством. Вилен Захарович много говорил со всеми подряд, чаще всех кричал «Горько!» и скрупулёзно подсчитывал продолжительность поцелуев молодоженов, потом разочарованно махал рукой, приговаривая: