В палату тихо постучались. Зашла постовая медсестра сообщить, что операция прошла удачно, и маму пока оставили под наблюдением в реанимации. Утром, когда придет в себя после наркоза, ее переведут в палату.
- Вот видишь, все хорошо с твоей мамой.
Глухо отозвался Руслан, подойдя к Зине, когда медсестра вышла из палаты. Заключил в крепкие объятия и долго молчал, пока она, не сдерживая слез облегчения, плакала. Вместо тысячи банальных слов, обнимал ее сильнее, молчаливо разделяя с Зиночкой облегчение, что операция прошла удачно.
Снова завибрировал телефон. Руслан сначала хотел проигнорировать звонок. Да что еще нужно Норе? Свои мнимые угрозы она высказала и теперь должна забыться в пьяных грезах. Но все-таки вспомнил ее реальные угрозы позвонить матери. У Норы сейчас нет тормозов, она вполне может и его матери наговорить гадости в ночи. Он вынужден был ответить на звонок.
К удивлению Руслана, морально готовившегося к еще одной битве с Норой, звонок поступил от водителя отца. Тот привез собранные вещи для Алевтины Семеновны и что-нибудь перекусить, уже для них с Зиной. Руслан надеялся, что его мама, которая собирала пакеты с вещами, догадалась положить кофе и чайник, чтобы не пришлось ночью бродить по отделению, в поисках кипятка.
- Я сейчас отойду на пять минут. – предупредил он Зину.
- Ты куда? – переполошилась Зина, боясь остаться одной. – Что случилось?
- Водитель отца внизу ждет. Он привез вещи и продукты.
Пока Руслан ходил на улицу, Зина металась по палате, не в состоянии найти себе места. Новость об успешной операции сильно радовала ее. И с той же силой ее огорчал звонок Норы и мрачное состояние Руслана. Он сильный, Руслан умеет сдерживать эмоции, но даже она видела, с каким трудом ему удавалось прятать собственную ярость и отвращение после разговора с Норой.
Он вернулся минут через пятнадцать, которые ей показались вечностью. Руслан занес в палату несколько объемных пакетов, поставив их возле стола.
- Поможешь разобрать? – предложил ей Руслан. – Посмотрим, что нам тут моя мама собрала.
От Зины не ускользнули его неудачные попытки быть безмятежным и спокойным. Ей в душу запали его слова о «внутренней бомбе», готовой рвануть в любой момент. Как остановить взрывной механизм, что разнесет их мир на осколки?
- Да, конечно.
Зина выгружала из пакетов соки, воду, разные упаковки с едой, предметы для гигиены. Оставалось только удивляться внимательности Ольги Михайловны, которая и новое белье положила, носочки, платочки, даже халат в новой упаковке. И пенять на собственную бестолковость, ничего собрать для мамы, когда приехала скорая помощь, она не успела.
Руслан первым делом включил чайник, сделав себе кофе, а Зине чай. На предложение перекусить бутербродами, что бережно упаковала мама Руслана, она отказалась. У кого-то от дикого волнения, разыгрывался аппетит, ей же казалось, что еда застрянет в горле. Но несколько глотков горячего чая сделала с удовольствием, только сейчас поняв, как хотела пить.
***99/4
- Руслан, поговори со мной. – Зина сидела на кровати, обхватив обжигающе горячую кружку руками, согревая заледеневшие пальцы. Холод тревоги проникал под кожу, заставляя сердце сжиматься в безысходной тоске.
- Зина, все нормально. – неохотно отозвался он, опираясь на оконный подоконник. В руках чашка с растворимым кофе, который он не очень любил, но при отсутствии выбора и такой годился.
- Я знаю, что не все нормально. – тихо, но настойчиво возразила Зина. - Что она хотела от тебя? Зачем нужен тест ДНК? Это из-за Матвея, да? Она его хочет забрать и шантажирует? – неприятные догадки мучали ее. Возможно, Нора шантажирует его тем, что отнимет сына, доказав, что Руслан не биологический отец?
- Ты знаешь о Матвее, да?
Удивился в первые секунды Руслан, но принял ее осведомленность с обреченностью утопающего. Уже не видя смысла скрывать от Зины факт, что он не родной отец своего сыну. Причину его внутренней неуверенности, что разъедала ядовитой кислотой сознание. Рано или поздно, ему бы пришлось признаваться. Безысходность и чувство горечи сейчас давили на него. Говорить о Норе и о всех созданных ей проблемах, не хотелось. Но как Зине стало известно про Матвея? И как она относится к этому ошеломительному и нелицеприятному факту?
Лешка или Уваров не могли поделиться с ней, исключено. Только он сам мог признаться Зине. Память услужливо подсказывала, когда именно он отличался излишней болтливостью и откровенностью с ней. Или в ночь своего дня рождения. Или после развода. Оба раза, когда он был нетрезв и утратил контроль над собой.