- Тетя, отвечай, отвечай ребенку. – поддразнила со смешком Юля, пока они передвигались по коридору к спальне. – Или следи за тем, что говоришь.
***105/4
- Как ты? – осторожно спросила Алевтина, уложив племянницу в кровать.
- Уже лучше, устала просто, и разнервничалась.
Ответила Юля с очевидным намеком, кто является виновником волнений беременной женщины. И уточнила нарочито небрежно, видя, что тетку удалось переключить. Она даже присмирела удивительно быстро. Юле не было стыдно за небольшой розыгрыш. Ничего более подходящего ей не придумалось на тот момент.
- Ты-то что делать дальше будешь? Сериал с плясками устроишь или на мировую пойдешь?
- Домой ее верну. Как что? Она еще несовершеннолетняя. – безапелляционно заявила Алевтина. – Я ее мать. С какого ляда моя семнадцатилетняя дочь будет жить у мужика?
- Окей, тетя. Во-первых, Зина не уходит жить к мужику прямо сейчас. Тебя невольно поставили перед фактом, что у них серьезные отношения. И просят это принять. Ну, а дальше что? Ты думала?
Юля удобнее устраивалась в кровати в мягких подушках. Тетя ведет себя, как капризный взрослый ребенок, которому приходиться объяснять, казалось бы, вполне очевидные прогнозы.
- Еще десять месяцев ты имеешь право ее удерживать, но как только наступит день «икс», Зине исполниться восемнадцать, она хлопнет дверью и все равно уйдет. Тетя, уйдет навсегда. Ты этого добиваешься? То тогда ты на верном пути. Поздравляю тебя!
- Юль, ты думаешь, Зина не вернется домой? К этому уйдет? – осторожно присела на кровать присмиревшая Алевтина, заглядывая с неземной тоской в глаза племянницы. – Это же неправильно. Не по-людски. А как же я? Я ради нее впахиваю, чтобы дите училось дальше, чего-то добилась, а не как я, мыть всю жизнь колбы и унитазы.
- Теть, а по-людски обзывать свою дочь-девственницу шлюхой? – напомнила тетушке Юля очевидный факт.
- Ну, как же так? Она к мужику собралась уходить. И еще проверить надо, не совратил ли он ее.
Оправдывалась уже Алевтина, не замечая в таком состоянии, как ловко ей манипулирует племянница. Волнение за Юлю перекрыло предыдущую истерику. А чего они все от нее ждали? Что она примет в семью искалеченного мужика с выводком детей, будет называть их внуками? А этот урод только и рад сбагрить детей на глупую Зину. Посадит ее дома, молодую, умную, превратит в такой же «инкубатор», как его безногий дружок. Не о таком будущем она мечтала для Зины, стирая свои руки в кровь в хлорке. И деньги урода не нужны, она не торгует дочерью.
- Как будто и не моя Зина это была. Она всегда тихая и послушная была. А тут такое. Да еще и этот козел блудливый на нее права заявляет. Кто ему такое право давал? Не мог себе тетку своего возраста найти? Нет, Зинку мою ему подавай, наглецу! – начинала снова закипать Алевтина, но уже сдерживая себя, чтобы не вызвать у племяшки новое обострение. Не пришло ее время еще рожать.
- Твоя Зина выросла и влюбилась. Теть, и она не твоя собственность. Мы же не о сломанной кукле говорим, а твоей дочери. Ты покусилась на то, что для нее важнее всего сейчас. На любовь. Ты же слышала, она готова за ним на край света идти.
- Да какая там любовь в семнадцать лет? Гормоны у нее играют в одном месте. Не думала я, что моя Зина вот ради мужика матери поперек встанет. Не воспитывала я так ее.
- Дай ей возможность, пусть отыграют ее гормоны. Будешь сейчас давить на нее, Зина и правда уйдет из дома. Тетя, включай мозги.
- Я же стараюсь уберечь ее от ошибки.
- Дай ей самой сделать все ошибки, если это ошибки. Иногда человеку нужно самому пройти весь путь, ложный и ошибочный, и чужой опыт тут не авторитет.
Примирительно и уже спокойно советовала Юля, рассчитывая, что тетя отвлечется и будет мыслить трезвее. Но не стала тете объяснять очевидные мотивы, почему девочка, выросшая без отца, выбирает себе в пару взрослого надежного мужчину. Иначе только угомонившиеся тетушка заведется снова.
- Пойми, теть, Зина бунтует. Причем бунт у нее поздний и вызванный жутким стрессом.
- А если она не вернется? Как я буду без своей Зинки? Моя девочка, моя Зина…
Всхлипнула с надрывом Алевтина, закрывая лицо руками. Отпускало ее трудно и с болью в груди через рыдания. Она завалилась рядом с Юлей на кровать и долго рыдала навзрыд, вздрагивая всем телом. Тупая бабья истерика, когда дышать через рыдания трудно. Хочется биться головой об стену от безысходности, проклиная все на свете.
- Тетя, пусть в новогодние каникулы Зина поживет у меня. Вы обе успокоитесь. А потом будем вас всем миром мирить. Зина вернется, если ты не будешь больше дурковать.
Тихо приговаривала Юля, успокаивающе поглаживала по плечу тетушку, у которой случилась настоящая истерика. Не слезы раскаянья душили тетку. А жалость к себе, что рухнули мечты, которые она пыталась реализовать через дочь, не желавшую больше жить под авторитарным прессом матери.