Руслан буквально вытолкал Зину в общий коридор, сделав остановку возле лифта. Нажал кнопку вызова и шумно выдохнул, переводя сбившееся дыхание. Сбежали. Как же все нелепо.
Зина пребывала в прострации, но в обморок еще не падала и не сопротивлялась. Он бережно надевал на нее куртку, которую сорвал впопыхах с вешалки. В зимние сапожки она успела обуться еще в квартире, пока он держал дверь, в которую яростно билась с той стороны Алевтина Семеновна.
Жалко, у них не было времени, он увез бы Зиночку куда-нибудь, на успокаивающий релакс.
Что ей сказать в утешение? Все слова казались ему банальными, невыразительными, словно писанными по одному шаблону.
Он завел ее в прибывший на этаж лифт. Зина ничего ни говорила, ни спрашивала, смотря в одну точку за его спиной. Не успев проехать и нескольких секунд, Руслан нажал кнопку «стоп», остановливая лифт. Хорошо, что эту функциональную кнопку еще сохранили в некоторых новых моделях.
Зина испуганно дернулась, когда лифт замер где-то между этажами. Подняла голову, посмотрев на Руслана впервые за последние минуты. Целая палитра чувств читалась в ее заплаканных глазах: жгучая обида, невыносимая тоска и отчаянная надежда.
- Зиночка, любимая, дай мне три минуты. Поедем дальше, иначе я кого-нибудь убью.
Попросил Руслан, понимая, что даже три минуты сейчас недозволенная роскошь. Они и так много времени потратили на бессмысленные разборки. Удивительно, он приехал к друзьям, предусмотрительно продумав тактику, как огородить Алевтину Семеновну от лишних волнений и ненужных новостей. А вышло до отвратительности наоборот.
Руслан резким рывком притянул Зину, до боли прижимая ее к себе. Ему самому требовалась «минутка покоя», чтобы не взорваться и не утянуть за собой Зину. Чем ей сможет помочь спятивший и слетевший с катушек мужик? Как-то надо удержаться на краю сознания, хотя сейчас самым сильным желанием было разнести в щепки лифт, кого-то поколотить, разбить кулаки в кровь. Чисто мужские повадки и инстинкты сейчас только напугают Зиночку.
Он обнимал Зину, слегка покачиваясь, словно убаюкивая ее в колыбели своих рук. Тяжело и жадно дышал ей, спеша наполнить свои легкие волнительным дурманящим ароматом любимой Зиночки. Чистый наркотик для наркомана в состоянии жуткой ломки, его личный адреналин в кровь, свежий пьянящий глоток воздуха для задыхающегося.
Одной рукой он крепко держал ее за талию, вдавливая в себя, другой ласково гладил по лицу, запутываясь пальцами в ее волосах.
- Мышка моя, я с тобой. Люблю тебя больше жизни. – шептал он тихо на ухо Зины, зарываясь лицом в ее распущенные волосы. – А ты рядом со мной. Это делает меня сильнее. Помнишь, как в той песне, что я пел когда-то для Кондрата? На самом деле она подходит всем мужчинам, рядом с которыми смелая и сильная духом девушка. Это про тебя, любимая.
Он хриплым шепотом запел ей хорошо знакомые строчки из песни, которые Зина впервые слышала в его исполнении два года назад:
«Когда эта девочка рядом со мной,
Мне нет под солнцем страха и нет под луной.
Когда эта девочка мне смотрит в глаза,
Я не чествую боли, не чествую зла.
Когда с этой девочкой я бегу во ржи,
К обману равнодушен, равнодушен ко лжи».
Он ожидал и честно говоря, боялся, что она сейчас разрыдается, забьется в истерике. Но Зина, бывшая до этого, словно безвольная кукла, через минуту его убаюкиваний, сама обняла его в ответ, пробираясь под свитер. Ее ледяные дрожащие пальчики, ищущие прикосновений к его обнаженной коже, здорово отрезвляли голову, выталкивая оттуда невыпущенную на волю мужскую агрессию, раздирающую его изнутри.
Ее охлаждающие льдистые прикосновения возбуждали, отдаваясь покалыванием в тех местах, где она проводила ладонью. И все мозги мгновенно потекли на уровень ниже ремня. Как не вовремя. Но он даже не стал отстраняться, чтобы скрыть от Зины неуместное возбуждение. Если ее это успокаивает, он готов вытерпеть любые истязания, которые придумает она.
***106/2
После небольшой паузы, когда его хриплый шепот, признания и знакомые строчки из песни, почти вывернули ее наизнанку, Зина подняла голову, не в силах утаить слезинки, что осторожно пытались спрятаться в ресничках. Его нежные крепкие объятия и ласковый голос с легкой хрипотцой способны творить чудеса.
Еще несколько минут назад, там, в квартире, стоя перед разъяренной мамой, она готова была с разбегу прыгнуть со скалы или сделать любую безумную глупость. Откуда в ней взялось столько смелости и наглости противостоять матери, она не знала. Не допускала раньше, что способна на отчаянное безрассудство.