Зина вскоре все новшества сполна оценила, когда стала оставаться на ночь в квартире Колесниковых. Хотя никто не ходил во время ее визитов на второй этаж, не нервировал и так дерганного Руслана. Но они честно пытались соблюдать условности и приличия. Зина оставалась на ночь в «крепости», напичканной оборонкой, а Руслан просыпался утром в комнате дочери, к нескрываемому разочарованию Полины.
Несмотря на соблюденные приличия, на втором этаже проживал маленький любопытный шпион в обличии первоклассницы Полины. Каждое утро дочь Руслана первым делом навещала Зину, недовольно морщилась от распыленных ароматизаторов, для самой Зины почти не ощутимых, обнимала будущую мачеху, стараясь незаметно нюхнуть и бежала с докладом деду.
Зина понимала, чего вынюхивает Полина, поскольку девочка бесхитростно ее допрашивала, вводя ее в смятение вопросами:
- А вы сразу после свадьбы с папой ребеночка делать будете? Лучше бы не тянуть с этим… - мечтательно советовала Поля, тут же клятвенно заверяя. – Ты не думай, мы вам с дедулей мешать не будем.
Приструнить и приучить дочь к порядку Руслан так и не смог, Поля считала, что выполняет важную миссию и помогает папе с Зиной. А поэтому считала, что безусловно права и действовала, исходя из своих интересов. Ей и так пришлось пережить стресс и пролить море слез, когда отменили свадьбу. Она уже была не маленькой капризной девочкой и с максимальным пониманием отнеслась ко всем событиям, но искреннего огорчения не скрывала.
Но если с Полей было все ясно с первой минуты знакомства, и она сразу же приняла Зину, то с сыном Руслана было сложнее. Матвей очень долго и медленно привыкал к ней, но очевидный прогресс присутствовал, он Зину уже не пугался и не прятался при ее визитах, но и особого интереса не проявлял. Она знала, что нужно безграничное терпение и длительное время, чтобы мальчик привык к ней и принял.
А пока Зина нервно блуждала по квартире в ожидании Руслана.
Он вскоре явился уставший, но собранный, в дверях ее сдержанно поцеловал в щечку и обнял. Но посмотрел так выразительно, не скрывая истинных желаний, что у Зины ноги моментально стали ватными, а мозговое вещество незамедлительно вытесняла сладкая туманная дымка.
- Где все попрятались? – поинтересовался он, снимая короткое пальто в прихожей.
- Я одна осталась…
Зина начала объяснять, где и по каким делам разошлись его родные. Но Руслан, не дослушав ее до конца, оборвал, резко притиснув к стене, не скрывая намерений, хрипло спросил на выдохе:
- Сколько у нас времени?
С него тут же слетела сдержанная маска, которую он всегда носил, явив только для нее одной влюбленного, тоскующего и одичавшего без ласки любимого мужчину.
- Часа два…
Прошептала она в ответ, поддавшись, с удовольствием растворяясь в его крепких объятиях, но все-таки у нее нашлись силы немного поддразнить его:
- Дедуля дал мне совет, сначала тебя уложить спать. Ты же с дороги, устал…
- Тихий час? – уточнил Руслан, зарываясь лицом в ее волосы и целуя в шею. – Но может, перед тем, как ты меня уложишь спасть, сначала помоешь?
- Да, надо тебя сначала помыть…
Повторяла за ним согласная на любые предложения Зина, млея от прикосновений его ладоней, что бессовестно прокрались ей под тонкий свитер.
- Ты же с дороги, пыльный, наверное…
- А чего мы тогда теряем время? Я очень пыльный, чтобы ты знала…
Конкретизировал свои намерения Руслан, потянул ее за собой наверх, не забыв предварительно закрыть на замок дверь в их личную крепость на втором этаже.
***135/4
Два часа, сто двадцать минут на двоих, кажется так много, но в тоже время, до обидного мало. Так редко видишь его, ждешь, безумно тоскуешь, что потом каждая минута проведенная вместе бесценна. И время хочется растянуть до бесконечности, превращая каждую минуту в маленькую вечность, замедляя стремительный бег секундного отчета.
Видеть сумасшедший контраст в любимом мужчине, переходящий из напускной сдержанности на людях до страстной одержимости, направленной на нее. Вызывать в нем эту одержимость.
Быть с ним рядом, дышать одним воздухом на двоих. Смотреть ему в глаза, позволяя себе раствориться в его восхищенном взгляде. Иметь возможность дотрагиваться до него, ощущая трепет от каждого прикосновения. Не в состоянии унять сумасшедшее биение влюбленного сердца.