– Пускай отдохнет как следует, – понеслось мне вслед, – ведь вечером состоится праздник в его честь, так что будет совсем не до отдыха. Рэйв, беги на рынок!
Этого мне еще не хватало!
Определённо, встреча с одним человеком может изменить жизнь настолько круто… Могла ли я подумать ещё каких-то пару дней назад, что покину родной замок, брошусь в бега и начну скитаться по тавернам? Что покрашу волосы и сменю шелковое платье на грубую мужскую рубаху? А всё проклятый наследник, чтоб ему икалось!
Усевшись на кровати, я подперла голову кулаками, и сердито уставилась в маленькое зеркало на стене напротив.
С бровями, я, конечно, угадала. Тёмный пигмент расползся куда дальше их естественных краёв, сделав те по-настоящему мальчишески-бесформенными. Но тёмные волосы это всё-таки не моё. В сочетании с белой кожей и еле заметными веснушками они смотрелись довольно странно.
Я, конечно, даже со своими красными волосами сильно на любителя. Но лучше быть редкостью в вечном ожидании своего личного любителя, чем всеми обожаемым ширпотребом. Подобными рассуждениями я и успокаивала себя с тех самых пор, как поняла, что из себя представляю внешне. И вот нашелся любитель на мою голову… Эх.
Куда же податься теперь? Стоило решать как можно скорей, так как время было против меня. Думается, увидев объявление о пропаже, народ со всех Подлунных земель тут же кинется на мои поиски. И что-то подсказывало, не важно, мальчик ли девочка ли, грести будут всех. Авось да повезет.
Ну что ж, дождусь лучших времён, а там и будет мне тёплый ночлег да домашняя еда. Но не сегодня, никак не сегодня.
Нацепив плащ и схватив котомку, я спустилась вниз и водрузила на стойку перед удивлённой хозяйкой ключ в паре с серебряной монетой, после чего выдавила из себя извиняющуюся улыбку:
– Спасибо за гостеприимство, но, к сожалению, мне пора, – и, быстро развернувшись, покинула место дислокации, чтобы не выслушивать ненужных вопросов.
– А как же… Праздник…– разочарованно протянула та, – и Рэйв пошел к молочнику за…
За чем пошел Рэйв я уже не услышала, потому как в три шага добравшись до конюшни, шустро седлала рыжика. Даже тот, казалось, смотрел на меня с осуждением. А тебе то чего? Тебя вот не ищут, чтобы отдать со всеми потрохами в разведение к каким-то шрамированным…
Не прошло и пяти минут, как я покинула гостеприимное заведение, и припустила резвой трусцой вон из города Ёлкин…
*
– Этого в застенок, – слуги с готовностью подхватили кузнеца под руки и утащили в указанном направлении.
Шейн досадливо потёр переносицу, и вышел из негостеприимной избушки, в печи которой дотлевала толстая коса. Настолько плотная, что даже огонь её толком не брал.
Мужчина проследил, как будущего арестанта волокут в сторону поселкового острога и нахмурился. Следом за процессией семенила плачущая старушка, очевидно, мать провинившегося вояки. А тот не сказал ни слова. Упёртый. Поэтому и ссориться с подобными людьми не хотелось. Смелые враги не нужны никому.
– Выпустишь его к вечеру, – бросил он брату, направляясь к лошади, – и проследишь за каждым шагом.
– А ты?
– Наведаюсь к шаману.
Наверное, стоило сделать это с самого начала.
Старый клановый шаман жил далеко в лесу, давно забросив мирские дела, и совершенно слившись с природой. Поэтому и людей он видеть не желал. Так что, выехав за околицу, Шейн спешился и привязал лошадь у ближайшего дерева. За её сохранность можно было не опасаться, ведь гербовое клеймо на седле послужит лучше всякой защиты.
На миг сомкнув веки, мужчина сконцентрировался, привычно напрягая тут же отозвавшиеся мышцы, чтобы спустя секунду открыть глаза уже зверем.
На залитой солнцем поляне перед замшелой скальной пещерой сидел старик. Он и сам напоминал ту скалу, насколько неподвижным казался, застыв, словно и вовсе неживой. Птицы свили гнездо в седой голове, а его одежда превратилась в старое истлевшее тряпье, но старый шаман давно перерос все эти условности. До собственного вида ему не было никакого дела. Лишь один его белесый морщинистый глаз слегка приоткрылся, когда на поляну осторожно ступил снежный зверь. Старик с трудом растянул губы в слабую улыбку. Слова были излишни. Да и не помнил уже старый шаман, как говорить. Но волк понимал и без слов.
Сколько лет, сколько зим, мастер Шейн… Да, я вижу и уже знаю, зачем ты пришел. Подойди.
Зверь повиновался, уважительно склонив лобастую голову, на которую медленно опустилась морщинистая рука, больше напоминавшая иссохшую древесную ветвь.
Смотри, мастер Шейн, ищи свою истинную. Я укажу путь.